Корабль поколений

Шуравин Александр

— Что здесь происходит? — спросил он, склоняясь над пациентом.

— Потеря сознания, резкое падение давления, — доложила медсестра. — Подключила систему реанимации.

— Это… внезапная сердечная недостаточность, — пробормотал он и посмотрел на медсестру с печалью в глазах:

— Немедленно в операционную! Нужна срочная операция. У нас есть шанс, но времени совсем нет.

Операционная располагалась буквально в соседнем кабинете, и напоминала она большой саркофаг с прозрачной крышкой. В нем было множество манипуляторов, которыми доктор управлял дистанционно, двигая голограммы на объемном экране.

Глава 86

2621

год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 10515 а. е. (примерно 0.17 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 10 лет 1 месяц и 7 дней

Климова спасти не удалось, и на звездолете начались первые похороны. Гроб стоял в «трубе», вокруг собрался весь экипаж, тысяча с лишним человек. Их гермостюмы автоматически подкрасились в черный цвет. Люди стояли, с хмурым видом, по лицам некоторых текли следы. Другие держались, но их глаза все равно были мокрые. Они провожали в последний путь человека, который своими советами и интересными лекциями снискал любовь всего экипажа.

Капитан корабля, Константин Иванович, стоял перед гробом, и произносил речь, которая дублировалась всем членам экипажа через нейрочип:

— Сегодня мы прощаемся с Ярославом Петровичем Климовым, — сказал он. — Он был не просто ученым, он был другом, наставником и примером для всех нас. Его знания о Земле, о ее истории и культуре, были бесценны. Он умел вдохновлять, заставлять думать и мечтать.

Константин сделал паузу, чтобы сглотнуть подступивший к горлу комок.

— Ярослав Петрович верил в наше дело, в нашу миссию. Он знал, что мы не просто летим к другой звезде, мы несем с собой надежду на будущее. Его вклад в подготовку к колонизации Проксимы Центавра неоценим.

Командир обвел взглядом лица экипажа.

— Мы будем помнить его всегда. Его мудрость, его доброту, его любовь к Земле. Он останется в наших сердцах.

Он отступила от гроба, к воображаемому микрофону подошел доктор Чэнь.

— Я познакомился с Ярославом Петровичем еще на Земле, — сказал он. — Я был на его лекциях в Институте системной истории. Он был одним из самых талантливых и увлеченных ученых, которых я когда-либо знал. Он горел своей работой, и его энтузиазм был заразителен.

Чэнь вздохнул.

— Мы сделали все, что могли, чтобы спасти его. Но его сердце было слишком слабым для этого путешествия. Он знал это, но все равно полетел. Он хотел увидеть новую Землю, новую жизнь.

Чэнь замолчал, опустив голову.

— Прощай, друг, — прошептал он. — Мы не забудем тебя.

После этих слов заиграла тихая, печальная мелодия. Гроб подхватили четыре человека и куда-то понесли.

— Куда его денут? — осторожно спросил кто-то из толпы.

— В биоректор, — ответил стоящий рядом сосед, — кладбища на корабле нет, а выбрасывать вещество в открытый космос — непозволительное расточительство.

— Это ужасно! — воскликнула девушка с длинными черными волосами.

— Да. Ужасно, — согласился тот, что сказал про биореактор, — но у нас на звездолете, если так подумать, происходит много неприятных вещей. Например, все наши отходы перерабатываются и возвращаются к нам в виде пищи.

— Не объясняй, — грубо

ответила та, — без тебя знаю.

Когда гроб унесли, каждый из экипажа почувствовал себя особенно одиноким. Они были так далеко от дома, вдали от всего, что им было дорого. И теперь они потеряли одного человека, который был частью их большой семьи.

Глава 87

2631 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 27857 а. е. (примерно 0.44 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 20 лет

Альтаир стоял в смотровой комнате, созерцая звездное небо. За то время, пока он из ребенка становился юношей, Солнце значительно потускнело, хотя все еще было заметно среди других звезд. Но теперь, чтобы заметить его, приходилось немного поискать: хотя это все еще была самая яркая звезда, но уже не такая яркая, чтобы сразу же бросаться в глаза: примерно чуть ярче Венеры, видимой с Земли. Но Альтаир находил Солнце почти мгновенно, стоило только звездолету повернуться к нему обзорной стороной.

Он помнил, как Ярослав Петрович Климов, когда он был еще совсем ребенком, кроме истории Земли, еще рассказывал им о созвездиях, о планетах и о том, как далеко им еще предстоит лететь. Тогда космос казался ему бескрайним и загадочным. Теперь, после двадцати лет полета, он все еще оставался бескрайним, но уже не таким загадочным. Альтаир узнал многое о физике пространства, о гравитационных полях и о том, как работает реактор, добывающий энергию для ускорения корабля. И конечно, о созвездиях. Астрономия была его страстью, он выучил почти все созвездия и легко находил их на звездном небе. Но сейчас созвездия выглядели деформированными, и это немного расстраивало юношу.

Альтаир улыбнулся, вспомнив лекции Климова. Старик был полон энтузиазма и любви к знаниям. Именно он пробудил в Альтаире интерес к астрономии. Теперь, когда его больше не было в живых, Альтаир чувствовал себя обязанным продолжить его дело. И не только в плане астрономии, но и системной истории.

Юноша вздохнул и отправился в библиотеку «грызть гранит науки». Там он увидел три Аэлиты, все они что-то увлеченно читали с экрана. Каждая была по-своему красива. Самая старшая, огненно рыжая, ей шел уже двадцатый год. Черненькая, с длинными волосами, одногодка Альтаира. И самая младшая, блондинка с короткой стрижкой.

Альтаир прежде чем тоже сесть за компьютер, некоторое время любовался на девушек.

Глава 88

2631 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 28028 а. е. (примерно 0.44 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 20 лет и 1 месяц

— Меня снова беспокоит психическое состояние экипажа, — доложила Эрика, на очередном совещании, — все чаще пациенты жалуются на странные головокружения, панические атаки. Кошмарные сны. Опять многие впадают в идеализм. Начинают верить в Бога, слышать шепот звезд. Я не знаю, что с этим делать.