Корабль-призрак

Иннес Хэммонд

Я налил ему еще рома.

— И все же я не понимаю, зачем вам понадобилось скрывать местоположение «Мэри Дир», — со вздохом произнес я. — Почему вы не рассказали обо всем этом властям?

Он обернулся и посмотрел на меня.

— Потому что, если Гундерсен узнает, где она находится, он отправится туда и уничтожит ее.

Это, разумеется, был полный вздор. Судно водоизмещением в шесть тысяч тонн так просто не уничтожить. Я так ему и сказал. Ему всего лишь было необходимо отправиться к властям, потребовать осмотра корабля, и его проблема тут же разрешилась бы. Но он упрямо покачал головой:

— Я должен отправиться туда сам, взяв с собой кого-то, кому можно доверять, наподобие тебя.

— Вы

хотите сказать, что не уверены в том, что вы мне только что сообщили? Насчет груза, я имею в виду.

Он ответил не сразу, а какое-то время сидел, нахохлившись над своим стаканом, и молча курил.

— Я хочу, чтобы ты меня туда отвез, — наконец произнес он. — Ты и Дункан. — Он наклонился к нам. — Сэндс, ты, кажется, сказал, что занимался морским страхованием? Ты знаешь, как составить договор спасения. А теперь выслушай меня. Когда будет готова твоя яхта?

— Не раньше конца месяца, — ответил Майк, и по его тону было ясно: он дает мне понять, что не желает связываться с этой историей.

— Хорошо. Значит, я приду к вам в конце месяца. У вас есть фотоаппарат для подводной съемки? — Когда я кивнул, он обрадованно наклонился вперед. — Значит, ты сможешь заснять повреждения, нанесенные переднему трюму. За это страховщики отвалят тебе кругленькую сумму. И за снимки груза тоже. — Он помолчал и добавил: — А если я ошибаюсь, то на борту имеются авиационные двигатели общей стоимостью в четверть миллиона фунтов. Этого тебе хватит, чтобы зажить на широкую ногу. Что скажете?

Он взволнованно переводил взгляд с меня на Майка и обратно.

— Вы отлично знаете, что я не могу принять такое предложение, — покачал головой я.

А Майк добавил:

— Я думаю, вы должны доверить это дело властям.

— Нет, нет. Я не могу этого сделать.

— Почему? — спросил я.

— Потому что не могу. — В нем снова нарастало напряжение. — Потому что я в одиночку выступаю против целой компании. За мной закрепилась определенная репутация, и они все перекрутят… Я уже однажды все это проходил. — У него на лбу выступила испарина. — А еще есть Хиггинс и экипаж. Все против меня.

— Но если представитель правительства проведет осмотр…

— Я тебе сказал, нет! Не отправится туда никакой представитель, и вообще никто не отправится. — Он смотрел на меня широко открытыми полубезумными глазами. — Как ты не можешь понять — я должен побывать там лично и в одиночку.

— Представьте себе, не могу, — отозвался я. — Если вы отказались от предложения Деллимара, вам нечего бояться. Зачем скрывать тот факт, что вы посадили ее на рифы Минкерс? — Он не ответил, и я продолжал: — Зачем вам туда возвращаться? Что там такого на этом судне, что вы туда так рветесь?

— Ничего, ничего нет.

Дрогнувший голос выдал крайнюю степень его волнения.

— Нет, есть, — возразил я. — Вас что-то влечет обратно, как будто…

— Там ничего нет, — закричал он.

— В таком случае почему не сообщить властям, где находится пароход? Чего вы боитесь?

Он с грохотом обрушил на стол кулак.

— Прекрати это! Вопросы… вопросы… ничего, кроме вопросов. С меня довольно, понял?

Он резко вскочил на ноги и замер, глядя на нас сверху вниз и дрожа всем телом.

Думаю, он был на грани того, чтобы все рассказать. Мне кажется, он хотел нам все рассказать. Но вместо этого он с огромным усилием взял себя в руки.

— Значит, вы отказываетесь меня туда отвезти?

В его голосе слышалась обреченность.

— Отказываемся, — подтвердил я.

Казалось, он смирился. Все его тело обмякло. Он стоял, ссутулившись и уткнувшись взглядом в крышку стола. Я снова усадил его на стул и наполнил его стакан. Он остался на ужин, но больше почти ничего не говорил. Мне больше ничего

не удалось из него вытянуть. Он как будто замкнулся в своей раковине. Уходя, он оставил мне свой адрес. Он снимал в Лондоне комнату. Он сказал, что все равно вернется в конце месяца в надежде, что мы передумаем. Я проводил его через опустевшую темную верфь и медленно пошел назад мимо смутных очертаний эллингов и замерших в них кораблей.

— Бедняга! — произнес Майк, когда я снова спустился в кают-компанию. — Как ты думаешь, Деллимар и в самом деле предложил ему пять тысяч фунтов за то, чтобы он устроил кораблекрушение?

— Один Бог это ведает! — ответил я.

Я не знал, что и думать. Я допускал, что у Пэтча расстроена психика, что его душевное равновесие было нарушено утратой того, первого судна.

— Я его почти не знаю, — пробормотал я.

Но это было неправдой. Невозможно пройти через то, через что прошли мы с Пэтчем, без того чтобы не узнать очень многое о человеке, с которым тебя так неожиданно связала судьба. Он был двужильным. Он обладал огромной внутренней силой. И я им восхищался. Мне почти хотелось отвезти его на эти чертовы рифы, хотя бы для того, чтобы узнать правду. Я рассказал Майку обо всем, что с нами произошло. Всю историю, без утайки, включая те подробности, которые я опустил, вернувшись на борт «Морской Ведьмы» в Питер-Порте. После того как я закончил, он покачал головой со словами:

— Если груз действительно сняли с судна, он и в самом деле угодил в пренеприятнейшую историю.

Я понимал, что он имеет в виду. Он думал о страховых компаниях. Проработав семь лет в морском отделении Ллойда, я отлично знал, что стоит им запустить зубы в претензию, и оторвать их уже будет невозможно.

Все это не шло у меня из головы еще несколько дней. Но вскоре я получил уведомление о дате официального расследования и утешился мыслью, что там все и разрешится.

Нам удалось переоснастить «Морскую Ведьму» быстрее, чем мы смели надеяться. Во вторник, двадцать седьмого апреля, мы вышли в море и с включенным двигателем дошли до Солента, а затем воспользовались легким северным ветром и под всеми парусами двинулись в западном направлении. Я больше не видел Пэтча, но у меня то и дело мелькала мысль о том, что направление ветра благоприятствует плаванию на Нормандские острова. Всего через двадцать четыре часа мы уже могли оказаться на рифах Минкерс. Да и прогноз погоды был как нельзя лучше — континентальная погода с областью высокого давления над Азорскими островами. С нами снова был старый друг Майка, Айан Беард, с которым он совершил множество погружений. Втроем мы свободно могли проникнуть в трюмы «Мэри Дир», проверить груз и успеть вернуться к расследованию. «Морская Ведьма» слегка кренилась на ветру, и ее новехонькие, ослепительно белые паруса сверкали на солнце. Исполнилась наша с Майком заветная мечта, но я почему-то не испытывал того восторга, который должен был меня переполнять.

Хуже всего было то, что, выйдя в море, я вспомнил многое из того, о чем забыл в спешке и суете работы над переоснасткой «Морской Ведьмы». Пэтч спас мне жизнь, и, хотя он не упоминал об этом в тот вечер в Лимингтоне, я помнил отчаяние, в котором он находился в Пемполе и которое заставило его мне об этом напомнить. Меня преследовало ощущение неоплаченного долга.

И дело было не только в том, что я не выполнил взятое на себя обязательство. Я держал обе руки на штурвале, ощущая, как скользит по волнам наше суденышко, и прислушивался к шороху воды за бортом. Но мои мысли были далеко от всего окружающего. Я спрашивал себя, не страх ли заставляет меня взять курс на залив Уорбэрроу, вместо того чтобы отправиться на юг, к рифам Минкерс. Я видел это место в ужасных условиях и в глубине души осознавал, что мне страшно.