Корабль-призрак
Шрифт:
— И тут, — произнес Холланд, и его голос слегка поднялся, нарушив монотонность выступления, с которым он обращался к суду, — тут мы подходим к серии происшествий — я бы даже назвал эти происшествия загадочными, — которые и являются предметом данного расследования.
Он кратко перечислил все упомянутые происшествия: повреждения корпуса корабля в переднем трюме, поступающая в трюмы вода, с которой не могли справиться насосы, укрепление подпорками переборки в котельном отделении, пожар в радиорубке, исчезновение Деллимара, а затем, сразу после Уэссана, пожар в третьем трюме, из-за которого судно покинул весь экипаж, исключая капитана, обнаружение лежащего в дрейфе парохода на следующее
— Двенадцать человек шагнули навстречу своей смерти, джентльмены, — добавил он после короткой паузы. Теперь он говорил очень тихо. — Они погибли, в спешке покинув судно, которому, как оказалось, на тот момент затопление не угрожало. Этот факт сам по себе очень примечателен. — Он снова обернулся к председателю. — В мою задачу не входит пытаться каким-то образом оказывать влияние на ход расследования. Я призван лишь изложить факты. Но я вправе привлечь ваше внимание к определенным моментам. Эти моменты, уважаемый председатель, к которым я хотел бы привлечь внимание суда, таковы: во-первых, это серия происшествий, повлиявших на безопасность и плавучесть судна, а во-вторых, оставление командой корабля, который в условиях сильного шторма оставался на плаву еще на протяжении сорока восьми часов. Я признаю, что мы имеем дело с одним из самых необычных случаев, когда-либо становившихся предметом официального расследования, и многим из тех, кто сегодня присутствует в этом зале, предстоит ощутить на себе далеко идущие последствия вашего решения по этому делу.
Делая это заявление, он обежал глазами зал, окинув взглядом сначала юристов, представляющих различные заинтересованные стороны, а затем места для публики. Наконец он развернулся и устремил свой холодный и жесткий взгляд на свидетелей.
Продолжая смотреть на свидетелей, он продолжал:
— Я уже упоминал непоследовательность показаний, данных под присягой различными свидетелями происшествия. Сегодня нам предстоит услышать, как эти и некоторые другие свидетели будут давать свои показания суду. Но здесь мы имеем дело с существенным отличием между процедурой дачи письменных и устных показаний. Я, а также любой из присутствующих здесь представителей заинтересованных сторон, могу подвергнуть вас перекрестному допросу. — Он помолчал и добавил: — Я хотел бы напомнить вам о том, что дача заведомо ложных показаний под присягой — это очень серьезное преступление.
Воцарилась гробовая тишина. Он продолжал пронизывать нас обвиняющим взглядом, и некоторые члены экипажа «Мэри Дир» принялись беспокойно ерзать на своих стульях. Вдруг он отвернулся и сел. Секунд тридцать молчание, в которое его речь погрузила всех присутствующих, продолжало висеть над залом. Затем он снова медленно поднялся и произнес:
— Гидеон Пэтч.
Пэтч сидел совершенно неподвижно, глядя в одну точку перед собой. Он даже не пошевелился. Я успел предположить, что он не услышал своего имени. Но затем он повернул голову и посмотрел на Холланда. Тихо и медленно, как человек, который не может поверить в то, что решающий момент наконец-то наступил, он поднялся со стула. Казалось, он собрался с духом, чтобы справиться с ситуацией, и твердым решительным шагом прошел через зал и занял место на свидетельской трибуне.
Это разрядило напряженность, и присягу Пэтч приносил под гул голосов и шарканье ног. Впрочем, весь этот приглушенный шум стих, как только Холланд начал задавать вопросы, а Пэтч едва слышным голосом на них отвечать.
Его зовут Гидеон Стивен Пэтч. Образование он получил в Пэнгборне. В тысяча девятьсот
Преодолев повествование о крушении «Белль-Айла» и рассказ о времени, проведенном на берегу, Пэтч заметно приободрился и расслабился. То, о чем он говорил сейчас, было совершенно безлично. Да, шлюпки были в порядке — он лично их осматривал. Экипаж он считал вполне удовлетворительным, ему случалось видеть экипажи и похуже. Помощники? Он предпочел бы воздержаться от комментариев. Некоторые были хорошими, о других бы он этого не сказал.
— А капитан?
Этот вопрос был задан все тем же безразличным скучающим тоном.
Пэтч немного поколебался, а затем произнес:
— Мне кажется, что он был хорошим моряком.
— Вам кажется?
Темные брови Холланда слегка приподнялись.
— Капитан Таггарт был тяжело больным человеком, сэр.
— Тогда почему его не высадили на берег?
— Я не знаю.
— Первого помощника, Адамса, высадили на берег, потому что он заболел. Почему этого не сделали с капитаном Таггартом, если он был серьезно болен?
— Полагаю, судовладельцы считали его достаточно здоровым, чтобы завершить рейс.
— Под судовладельцами вы подразумеваете мистера Деллимара?
— Да.
— Сообщите нам, какова была природа болезни капитана Таггарта?
Было видно, что Пэтч ожидал этого вопроса, и теперь, когда он прозвучал, он погрустнел и на мгновение перевел взгляд на места, где сидели свидетели. Он смотрел на Джанет Таггарт. Затем он снова обернулся к Холланду.
— Простите, сэр, но я не думаю, что смогу ответить на этот вопрос.
Холланд раздраженно повел плечами. Он явно намеревался повторить свой вопрос, но тут вмешался председатель.
— Мистер Холланд. — Он наклонился вперед, опершись о стол. — Я не вижу необходимости развивать эту тему. Мне кажется, что болезнь капитана Таггарта не имеет к данному расследованию ни малейшего отношения.
Холланд обернулся и посмотрел на председателя. Он так стиснул пальцами лацканы пиджака, как будто на самом деле был облачен в мантию.
— Я утверждаю, многоуважаемый господин председатель, что все, связанное с «Мэри Дир», имеет отношение к данному расследованию. Я стремлюсь представить вам полную картину происшедшего на ее борту. Для этого я должен дать вам факты. Все факты.
— Вы абсолютно правы, мистер Холланд. — Бауэн-Лодж стиснул губы так, что его рот превратился в жесткую прямую линию. — Но вот здесь указано, — с этими словами он взглянул на лежащие перед ним бумаги, — что в зале в качестве свидетеля присутствует мисс Таггарт. Я попросил бы вас, мистер Холланд, иметь это в виду и, упоминая ее отца, по мере возможности стараться не причинять ей страданий.
— К сожалению… — Но холодный взгляд Бауэн-Лоджа заставил Холланда умолкнуть. После короткой паузы он снова обернулся к Пэтчу. — Пока я ограничусь тем, что попрошу вас сказать, было ли вам известно об истинном характере недомоганий капитана Таггарта.