Корабль

Брандхорст Андреас

– Пожалуйста, подождите здесь, – сказала волонтер. – Супервайзер скоро уделит вам время. – Она улыбнулась и добавила: – Мы разрешаем вам использовать подкожные датчики, поскольку они не несут опасности. Но если вы придете сюда еще раз, то должны будете отказаться от использования любых технических средств.

Эвелин кивнула:

– Я приняла к сведению.

Девушка исчезла.

Наступила тишина, и даже подкожные датчики Эвелин перестали работать. Это означало, что ее больше не сканируют, но она подозревала, что за ней следят системы безопасности Супервайзера, скрытые от датчиков. Она медленно пошла мимо пьедестала, рассматривая его и три старых стула из настоящего дерева с мягким сиденьем и высокой спинкой.

Когда она достигла места, где знак бесконечности из черной плитки доходил до левой стены, голографический проектор загудел и на постаменте появилась фигура: мужчина средних лет, если смотреть под углом, или женщина, если склонить голову набок.

– Приветствую вас, Эвелин, – сказал Супервайзер, находившийся в Долине Леты, на Марсе.

Эвелин поклонилась.

– Для меня большая честь разговаривать с вами, – призналась она.

И это была правда. Совет Супервайзера оставалась последним независимым бастионом в Солнечной системе, который не давал Кластеру получить абсолютную власть. Супервайзер родился шесть тысяч лет назад, в эпоху становления роботов, и обладал знаниями величайших людей, предупреждавших об опасности развития машин: Ямпольского, Клеменса, Хокинга и, конечно, Маска, Пейджа и Безоса. Семьдесят девять ученых и провидцев говорили тогда, что дело идет к войне между машинами и людьми, которую начнет искусственный интеллект. В те времена роботы были новой технологией и носили прикладной характер. Машины не обладали индивидуальностью, скорее это было сообщество, которому скидывали знания из определенной сферы. Но когда положение людей на Земле стало угрожающим, Супервайзер подготовил себе убежище на марсианском нагорье Элизий, которое назвал землей благословенных. Там, в катакомбах древних марсиан, вырытых четыре миллиона лет назад глубоко под поверхностью Красной планеты, под защитой армии из сотен боевых сервомеханизмов сидели и размышляли эти семьдесят девять не зависимых от Кластера ученых. Но эти сервомеханизмы так же, как и мобильные оружейные комплексы, которые все еще были на Земле, вряд ли сыграли какую-то роль. Главное оружие Супервайзера, защищающее его теперь, дающее власть и остановившее войну, когда людей осталось очень мало, заключалось не в мощных бомбах большой взрывной силы и не в установленных законах, а в хорошо спрятанных небольших программах, прекрасно защищенных базах данных, где разработчики записали все развитие Кластера. Оружием Супервайзера были алгоритмы, меняющие архитектуру Кластера в стратегически важных местах мышления машин. Если Кластер нарушит условия заключенной шесть тысяч лет назад Конвенции об окончании войны, то Супервайзер может применить свое оружие, активировать программу, частично замедлив работу Кластера.

Именно так была описана его роль в старых записях, которые читала Эвелин. Она надеялась, что все это правда, что Супервайзер действительно поставит Кластер на место. Если нет, то она просто теряет здесь время.

– Вы пришли сюда, чтобы подать иск, – сказала голограмма на постаменте. Эвелин решила, что это мужчина. – Иск против Кластера. Так написано в вашем запросе. От имени кого вы подаете иск?

– От своего, – ответила Эвелин.

Было бы глупо говорить от имени всего человечества, от имени всех четырех миллионов бессмертных. Супервайзер не принял бы такой иск.

– Я обвиняю Кластер в нарушении Венской Мирной Конвенции. – Она глубоко вздохнула и добавила: – Обвиняю Кластер в угрозе жизни и здоровью бессмертных людей.

– Это серьезное обвинение, – сказал Супервайзер. Он махнул рукой: – Пожалуйста, подойдите немного ближе.

Эвелин сошла с черно-белой плитки и встала рядом с символом бесконечности, у самого подножия пьедестала из кремния и розового кварца. Над ней гудел древний голографический проектор, связывавший Землю с Марсом по каналу с низкой пропускной способностью.

Трехмерное изображение фигуры на пьедестале было не идеальным. Картинка оставалась слегка прозрачной, а если приглядеться, то можно было заметить мерцание. Неужели связь с нагорьем Элизий нестабильна?

– Вы принадлежите к группе, которая выступает против Кластера, – продолжал Супервайзер. Сейчас он выглядел как обычный смертный мужчина. – Группе, именующей себя «Утренняя Заря».

– Да.

– Можете ли вы обосновать свои обвинения в адрес Кластера? – спокойно спросил Супервайзер.

Эвелин колебалась. Это был критический момент. Вот почему Максимилиан, Рубенс и Найтингейл отговаривали ее от подачи официального иска. Даже Ньютон сначала выступал против.

– Исчезло десять бессмертных, последний из них Ньютон, который должен был сопровождать меня здесь. Я опасаюсь, что Кластер похитил их, чтобы превратить в Говорящих с Разумом.

– Бессмертные не могут стать Говорящими с Разумом, – ответил Супервайзер.

– Так утверждают машины, – с бо`льшим нажимом продолжала Эвелин. – Но я думаю, что это ложь. Такая же ложь, как и существование омега-фактора, который якобы не дает некоторым людям получить бессмертие.

Мужчина на пьедестале посмотрел на нее и поднял брови:

– Можете ли вы это доказать?

– Нет. – Эвелин тихо вздохнула. – Нет, я не могу этого сделать. Но есть… связь между количеством неудачных обследований и числом Говорящих с Разумом. Кластер продолжает обманывать людей насчет бессмертия, используя их для отправки на своих зондах. Он начал похищать бессмертных, потому что ему нужно больше Говорящих с Разумом.

– Бессмертные не могут стать Говорящими с Разумом, – повторил Супервайзер.

– Это легко проверить, если получить доступ к Говорящим с Разумом. До недавнего времени их было сто тридцать два, а теперь появился еще один. Если сто тридцать третьего зовут Эллергард или его ДНК совпадает с ДНК Эллергарда, это станет доказательством.

– Это очень серьезное обвинение, – сказал Супервайзер.

– Нам угрожают, – сказала Эвелин. – Вот почему я здесь. Прошу у вас помощи и защиты.

– Но вы не можете предъявить факты.

– Будете ждать, пока исчезнут десятки и сотни из нас? – выпалила Эвелин. – Там, в космосе, происходит что-то важное для Кластера. Он нуждается в Говорящих с Разумом так сильно, что идет на прямое нарушение Конвенции. – Она заставила себя успокоиться: – Прошу вас инициировать расследование. У вас, несомненно, значительно больше возможностей, чем у меня.

– Чем у вас и вашей группы.

– Да. Я чувствую прямую угрозу. Бартоломеус и Урания дали понять, что готовы принять меры против меня.

– У меня имеется жалоба на вас.

– Жалоба?

– От Бартоломеуса. Он обвиняет вас в неоднократных попытках взлома базы данных Кластера. Кроме того, по его заявлению, вы влияете на эффективность работы Говорящих с Разумом, особенно это касается некоего Адама. Бартоломеус обвиняет вас в пропаганде. Видимо, он несколько раз разговаривал с вами и просил вас принять доводы разума, как он это называет.

– Он жаловался на меня? – недоверчиво спросила Эвелин.

– Да, – ответил человек на пьедестале. – Это не иск, а жалоба. Бартоломеус просит меня оказать на вас умиротворяющее воздействие.

«Он хочет меня опередить, – подумала Эвелин. – Выиграть время».

– Он пытается вас отвлечь.

– Ничто не может меня отвлечь, – возразил Супервайзер. – Я беспристрастен.

– Пожалуйста, отнеситесь к мому иску серьезно, – сказала Эвелин. – Я не сторонник заговора и не трачу время на то, чтобы восстать против машин. Я вижу реальную опасность и прошу вас о помощи. Я боюсь худшего для нас, если вы не вмешаетесь.

– Вы имеете в виду себя и свою группу?

– Нет. Я говорю о всех нас и, возможно, о вас тоже.