Кораблики, или «Помоги мне в пути»
Шрифт:
– Я?!
– Ну, не в точности таких, но все же... Возможность воссоздания прошлых событий на основе скрытых остатков информации. А мой отец решительно отрубил эту ветвь исследований. "Это, – сказал, – псевдонаука, ибо никакое обратное следование по темпоральному вектору невозможно". Я читал материалы тех лет, знаю. А при чем тут обратное следование? Здесь же совсем иной принцип! Да ты сам это знаешь лучше меня.
– Ну, во-первых, никто всерьез за эту тему и не брался. Мы с твоим отцом спорили о другом. Я хотел ввести в Конус еще одну
– Отец зарубил и эту тему...
– Да, и это во-вторых. Он был прав. Если бы мы взялись еще и за такую программу, "Игла" не ушла бы до сих пор... И вообще, не смей критиковать отца! Мал еще.
– Слушаюсь, дядя Пит...
– То-то же. Лучше скажи, как быть с этим типом, с Полозом? Нельзя же все так оставить...
Юджин помрачнел и сказал, глядя мимо меня:
– Полоз – личность известная. Во многих смыслах.
– То есть?
– Ну, то, что он музыкальный и прочий талант, это само собой... Был он, кстати, сначала ведущим инженером известного комплекса "Электрон-Солнце", а затем подался в искусство и в дело эстетического воспитания подрастающего поколения. На этом поприще имел вначале некоторые неприятности...
– Немудрено... – буркнул я.
– Да... Кое-кто начал высказываться, что интерес Полоза к мальчикам не только музыкальный. Ну, ты понимаешь. Был некоторый шум, но доказательств не нашлось, а слухи он гордо отмел и начал со своими "Приморскими голосами" триумфальное шествие по сценам Побережья и далее. Победы на конкурсах, лавры, аплодисменты...
– Эти юные "голоса" высказываются о нем, однако, сдержанно, – заметил я. – Вчера мне удалось побеседовать с двумя...
– Возможно. Говорят, он теперь со своими питомцами весьма сух и официален... Однако поет хор здорово...
– Еще бы! С такими вот "приглашенными" солистами...
– Во всем этом надо разобраться аккуратно, – сказал Юджин. – Так, чтобы до сути докопаться и в то же время зря не дергать Петьку.
Он сказал о Петьке, как о самом обыкновенном мальчишке.
– Да, – согласился я. – Ему и так нагрузочка на нервы...
– А что касается Полоза, я неофициально попрошу знакомых ребят из оперативного отдела ОГ пощупать его. Осторожно...
Я невольно поморщился.
Юджин снисходительно объяснил:
– Зря ты кривишься. У тебя об этой фирме представление полувековой давности. В ту пору огэшники занимались борьбой с инакомыслием. А нынче в этом нет смысла, ибо каждый может мыслить как угодно или не мыслить совсем...
– Последнее, очевидно, предпочтительнее, – язвительно заметил я. – Ибо, поразмыслив, ты понял бы, что неофициальное "пощупывание" мало вяжется с демократией, которой здесь нынче гордятся.
Юджин проговорил
– Я сказал "неофициально попрошу". А "пощупают" его вполне официально, хотя и без шума. Поводов достаточно... И вообще это моя проблема. А тебе хватит забот с... юным пришельцем из слежавшихся темпоральных слоев.
– Ох... Что же мне с ним делать-то? – опять отдался я сомнениям и тревогам.
Юджин откликнулся беззаботно:
– Как – что? Будешь воспитывать. Ты же знаешь его как самого себя... Выучится в школе, станет продолжателем твоих дел. Пустит Конусы на конвейерный поток...
– Трепло, – вздохнул я.
– Отнюдь...
– Для начала он в школе обрастет двойками. Программы-то нынче совсем не те... В свои детские годы я даже слова такого не слыхал – "компьютер". Не говоря уже о кибернетических лекторах и системе обучения профессора Наумова...
– При любой гимназии есть группа адаптации. Для тех, кто более или менее почему-то отстал. Там в момент подтянут до общего уровня любого ребенка, если он не идиот от природы... Ты ведь в детстве, кажется, не был полным кретином?
– Ни кретином, ни нахалом. В отличие от некоторых...
Юджин потянулся, сказал с завистью:
– Ох и сладко спит наш найденыш. А я поднялся ни свет ни заря.
Но Петька уже не спал. Дверь приоткрылась, и просунулась голова со взъерошенной челкой.
"Ну вот и начались психологические проблемы, – со страхом подумал я. – Всякие синдромы темпорально-пространственной некомфортности и ностальгия по прошлому..."
Петька сказал:
– Здрасьте... Дядя Пит, а где тут уборная?
2
Несколько дней у меня и правда не было проблем, кроме Петьки. Я приучал его к новой жизни. И приучался сам заодно. Мы вместе вживались в незнакомый мир. Он казался нам радостным и пестрым. Петьке – особенно. Он смотрел на все распахнутыми глазами мальчишки, который попал внутрь фантастического романа о будущем. Да так, по сути дела, и было.
А кроме всяких чудес, волшебного изобилия и невиданных зрелищ, радовало Петьку море. Ведь о нем он страстно мечтал еще там, в Старотополе.
Митя Горский был яхтсменом, и несколько раз мы выходили в открытое море на его "Эскулапе". Петька млел от счастья.
И надо сказать, я тоже...
Но Митя не только ублажал нас парусными утехами. Он провернул еще и очень важное дело: договорился с клиникой Института Космоса, и там Петьку подвергли недолгому, но старательному обследованию.
Не нашлось в моем двойнике никаких отклонений и ненормальностей. Самый обычный мальчишка одиннадцати с половиной лет. Правда, мелковат был по сравнению с нынешними ребятами его возраста, но это не очень заметно. Да еще нашли у него хронический холецистит, которым в детстве маялся я. Хворь теперь прогнали из Петьки за несколько часов, а я окончательно убедился, что "растворение в пространстве" моему воспитаннику не грозит.