Кораблики, или «Помоги мне в пути»

Крапивин Владислав Петрович

Отец Венедикт – большой, лохматый – встал у окна, запустил пальцы в свою "леонардовскую" бороду.

– Сомнение у меня. Прав ли я, что притянул Сивку-Бурку к себе? А теперь и Зайчонка этого судьба посылает... Что я им в жизни дам? Да и долго ли протяну?

– Теперь поздно сомневаться, – довольно безжалостно сообщил Петька. – Сивка от вас не отлипнет. А от него – Гошка Заяц.

– Может, на "Розалине"-то лучше бы им было? И потом...

Но это он уже явно не всерьез. Со скрытой усмешкой даже. Для того, чтобы мы его поскорее переубедили.

Я сказал:

–

Отец Венедикт, вы верите в этот проект? По-моему, авантюра какая-то. Таскать по океанам двенадцать тысяч детишек и готовить в это время для них райские кущи на берегу... Ну, плавание – это ладно. Это, может быть, исполнят. А где ваша Республика возьмет столько средств для детских городков, откуда наберется столько приемных родителей? Это в условиях растущей семейной жестокости, о которой трубят газеты! От родных-то отцов-матерей дети бегут, а тут...

– Я и сам о том же размышляю, когда слушаю передачи о "Розалине". Много розовых слюней вокруг этого дела напустили. И как-то неожиданно всплыл этот проект. Откуда, почему? Однако нельзя не согласиться, что замысел добрый...

– Кто за это взялся-то?

– Специальная комиссия по детским вопросам при самом премьере. Называется "Радужный мост".

– Не ЧПИД?

– Упаси Господи! Всех деятелей ЧПИДа прогнали с "Розалины", там сейчас возятся с детишками добровольцы, молодежь из учительских лицеев... Оно, конечно, трудно верится, что за полгода подготовят для ребят иную жизнь, да всегда хочется уповать на лучшее... А хуже все равно уже не будет. Некуда...

– Есть куда, – набычился Петька. – После счастливого путешествия загонят опять всех в тюрьму...

Отец Венедикт ответил с недовольной ноткой:

– Не гневи Бога, чадо, надейся на хорошее. Детишки эти хлебнули столько, что заслужили счастливую судьбу... К тому же и международные фонды принимают участие...

Потом пили мы чай с вкусными сухарями и земляничной пастилой. И смотрели стереоэкран. Шел смешной фильм про пиратов, которые готовили хорошим людям разные ловушки и сами в них попадались. Решили взорвать парусник своих противников, но перепутали сундуки: вместо взрывчатки сунули в чужой трюм ящик с сокровищами, адскую же машину оставили у себя. И рвануло так, что от экрана донесся настоящий жар и запах гари. Неудачливых флибустьеров унесло взрывом на необитаемый остров. Там они, ободранные, перепуганные, и остались до начала новой серии.

Сивка и Петька хохотали. Сивка – от души, Петька, по-моему, за компанию. Глаза у него не очень-то смеялись.

А когда мы шли от дома отца Венедикта, Петька стал совсем грустно-задумчивый.

– Петух! Давай договоримся: не будем сегодня думать ни о чем печальном. Ну разве не заслужили мы хоть день жизни без всяких тревог?

– Ага... не будем о печальном. Только... – Он быстро и просительно глянул на меня искоса.

– Что?

– Давай об этом еще немного. Чтобы уж закончить... Пять минут...

– Ну давай, – вздохнул я. И выжидательно замолчал.

Мы вышли с кладбища и шагали вдоль решетки. Было очень тепло, началось второе цветение одуванчиков, они солнечно желтели

у изгороди.

– Пит... А не могло случиться, что "Игла" взорвалась не сама?

– То есть?..

– Ну... кто-то нарочно... подстроил...

– Зачем?! И кто?!

– А если Полоз?

Я даже разозлился:

– Знаешь что, дорогой? Извини, но тебя надо показать врачу. Чтобы избавить от дурацких пустых страхов!

Иногда такая вот сердитая прямота встряхивает лучше лекарства.

Но Петька никак не встряхнулся. Сказал подавленно и упрямо:

– Он, по-моему, все может...

– Что он может? Без капсулы, без подготовки и знания Ключа перенестись по туннелю на "Иглу" и засунуть под пульт ящик с эр-тэ?

Петька отозвался все тем же тоном:

– Не знаю. Иногда кажется... – И вдруг дернул головой, вскинул незнакомые, колючие глаза. – Пит! Ящик с чем?

– С реанатином. Взрывчатка такая. Применяется для строительных работ. Я вспомнил потому, что с ее помощью базу строили... Петька, что с тобой?

– Ты сказал... эр-тэ?

– Ну да, сокращенно. Марка такая...

– В треугольнике?

– Что в треугольнике?

– Пит, дай блокнот! – он сам полез мне за пазуху, вытащил кожаную книжку с калькулятором, часами и электронным карандашом, развернул. – Смотри! Вот так, да?

На листе появились буквы "RT", замкнутые в треугольник, а вокруг треугольника – эллипс, похожий на знак планетарной орбиты.

– Д-да... кажется. Петька, я...

– Пит! В трюме "Розалины" ящики с таким клеймом!

3

Я не стал успокаивать Петьку, хотя он был крепко напуган. Не стал говорить: "Петушок, ты, наверно, ошибся, не волнуйся, это скорее всего упаковка, которую использовали для чего-то другого..." Если на громадном пароходе собраны шесть тысяч мальчишек (никому не нужных!), а в трюме ящики с маркой "RT", здесь не до болтовни.

Я вспомнил опять радужные планы строительства детских городков. Откуда у Республики средства для такого грандиозного проекта? Она до сих пор не может прийти в себя после осуществления идиотских планов с водохранилищами. Были выброшены миллиарды и миллиарды – только для того, чтобы затопить леса и пахотные угодья да изуродовать климат. На берегу рукотворного моря Республика осталась в полном смысле слова у разбитого корыта. Отсюда и бедность, и остервенение, и толпы беспризорников...

Зачем строить для этих беспризорников какие-то фантастические города, если... одно нажатие кнопки на дистанционном взрывателе – и нет шести тысячи бесприютных пацанов, каждый из которых – проблема!

Еще одно нажатие – и нет "Розалины-2", что стоит в соседней бухте с несколькими тысячами девочек на борту.

И конечно: "Ужасное несчастье! Трагическая случайность, жуткое совпадение или чей-то преступный замысел?" Но пойди разыщи, чей!.. А может, кого-то и "разыщут", пожертвуют пешкой. Зато как потом вздохнет Республика, освобожденная от армии юных "безработных и преступников", которые вскоре выросли бы и наплодили новое беспризорное поколение!