Кордес не умрет
Шрифт:
Оба высоких окна снабжены матовыми цветными стеклами, — наверное, они закрывали какой-нибудь двор отвратительного вида. В комнате — то особое освещение, которое и должно было быть в аристократическом кабинете, по моим давнишним представлениям. Да, пожалуй именно таким виделось мне фешенебельное бюро, когда я была совсем юной… Поэтому я не была удивлена, когда увидела, что и господин, который поднялся с места и подошел ко мне, выглядел, как коммерсант времен Великой ганзы — высокий, худой, белобрысый, с бородой, подстриженной по-английски,
— Фон Шляйден, — представился он с легким поклоном.
— Очень приятно, — сказала я. На самом деле все это было мне очень неприятно.
Из-за стола поднялись еще двое. Один — молодой человек в реглане, который перед этим беседовал в ресторане с оберкельнером. Около него другой, немного постарше, в очках без оправы. Он, прищурившись, тщательно меня разглядывал, затем спросил:
— Фрау Этьен?
— Да… — сказала я, глядя на него.
Директор потупил взор, так же как оберкельнер и портье.
Человек в реглане опустил руку в карман.
Очкарик собрался с духом и подступил ко мне:
— Криминальная полиция. Я должен вас задержать по подозрению в убийстве Курта Куртеса.
Я молча уставилась на него. Этого не может быть… Это глупая шутка… И — проклятье! — скверная шутка.
— Вы поняли, фрау Этьен?
— Нет. Нет. Нет. Что вы имеете в виду?.. — Почему-то я охрипла. — Убит? Курт? Нет! Этого не может быть!..
Я зажмурилась и снова открыла глаза, и еще, и еще раз… Я хочу проснуться. Я пробую рассмеяться, мне все не удается очнуться от этого дурного сна… Это должен быть сон!
— Прошу следовать за мной, — сказал полицейский чиновник и подхватил меня под локоть.
— Я не понимаю, — сказала я, — кто убит? И какое я имею к этому отношение? Здесь какая-то ошибка! Или недоразумение.
— Это мы выясним, фрау Этьен, — сказал безапелляционно чиновник. — Пойдемте.
— Я сожалею, уважаемая… — Директор отеля был смущен и жестом подкрепил свои слова, прижав руки к груди…
Адвокат! У меня должен быть адвокат! Они не могут мне в этом отказать! Каким образом, интересно, они вышли на меня?
Вчера около часа я разговаривала с Куртом Кордесом. Это был первый наш разговор за минувшие двадцать лет. Он не знал своей дочери. Он ее никогда не видел. Впрочем, нет, он ее видел, но… Вот именно!
— Оставьте в покое мою руку, герр комиссар. — Сказав это, я почувствовала, как стали ватными ноги. — Я хочу поговорить по телефону со своим адвокатом!
Он убрал руку и посмотрел на своего коллегу; в его взгляде ясно читалось: «Велика персона, а?»
Пусть себе думает, что хочет.
Это действительно загадка: как они на меня вышли! Кто сейчас может знать, что Курт был моим мужем, пока я не получила извещения о его смерти? Или, может быть, я и сейчас являюсь еще… потому что… Нет! Теперь уже больше
— Разрешите? — спросила я у директора и подошла к столу.
Директор вопросительно посмотрел на служащих полиции. Оба пожали плечами. Старший утвердительно кивнул.
— Прошу. Пожалуйста. — Белобрысый из прошлого века пододвинул мне телефон.
Я набрала номер.
— Бюро адвоката и нотариуса доктора Ромайзеля. Здравствуйте!
— Герра доктора — прошу вас, скорее! Это фрау Этьен! — сказала я.
— Герр доктор занят, у него прием…
— Оторвите его! Это важно! Я звоню из Гамбурга, — проговорила я раздраженно.
В трубке что-то щелкнуло. Полицейский чиновник в очках приложил к уху вторую трубку. Я сочла это безобразием, но, видимо, так полагалось.
— Ромайзель..
Да, это он!
— Алло, фрау Этьен? Что у вас там горит?
Игриво-легкомысленный тон, как обычно. Старый выпивоха, знающий толк в винах. Я мысленно вижу его большой, пористый нос с синими прожилками.
— Я арестована, доктор! — кричу я.
— Арест… Что?!
— По подозрению в убийстве! — продолжаю я на повышенных тонах.
— Да… — сказал он, переводя дух, — по подозрению в убийстве? Это не розыгрыш, Бетина? Знаете ли, за такие шутки…
— Нет, нет, нет, — прерываю я. — Здесь рядом со мной стоит полицейский служащий и слушает меня.
Молчание.
— Доктор, — говорю я тихо, но настойчиво.
— Кто… Кого вы могли там… Но я не могу приехать! — говорит он. — Я должен сегодня лечь в больницу… Желчный пузырь… Ну, да… Подождите немного… Объясните дело в Гамбурге по телефону… Деган — его фамилия, доктор Питер Деган. Момент. Я отыщу номер… Пишете?
— Да, — отвечаю я и вытаскиваю из медного стаканчика на директорском столе карандаш.
Ромайзель продиктовал номер.
— Не падайте духом, девочка! — сказал он мне. — И никаких признаний, пока не поговорите с Деганом! Я ему сейчас же позвоню, чтобы он знал, что за фрау Этьен нуждается в его помощи. Он наверняка знал вашего мужа.
— Спасибо. До свидания. Благодарю.
Я положила трубку и почувствовала себя намного лучше.
— Теперь я позвоню доктору Дегану, — сказала я, обращаясь к полицейскому служащему, который в это время положил свою трубку. — Вы снова будете подслушивать?
— Это мой долг, — сказал он. И ни один мускул на его лице не дрогнул.
Конечно, это его долг — иначе я могла бы по телефону сообщить нечто, что помогло бы мне замести следы или что-нибудь в этом роде.
— Вы разрешите? — спросила я, вновь указывая на телефон директора; последний, в своей безукоризненной визитке, стоял рядом с представителями полиции и, очевидно, не знал, что ему делать в подобной ситуации.
— Конечно, уважаемая госпожа! Безусловно! Прошу! — заторопился он после краткого замешательства. Даже только что схваченная опасная преступница не должна приносить убытков предприятию!