Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории

Ли Владимир Федорович

Первоначально южнокорейское общество довольно сдержанно и настороженно реагировало на программные заявления очередного военного лидера, хотя его биография во многом перекликалась с политическим портретом убитого Пак Чжон Хи.

Новый глава военной хунты Чон Ду Хван родился 18 января 1931 г. в небольшом городке Наечонри на Юге Кореи в семье со средним достатком. После школьного образования окончил школу офицеров сухопутных войск, а затем Военную академию РК (1955). В составе группировки южнокорейских войск был направлен во Вьетнам, где командовал одним из пехотных полков, а затем элитной штурмовой 9-й дивизией «Белая лошадь». Возглавив, как уже отмечалось выше, Чрезвычайную комиссию по расследованию убийства Пак Чжон Хи, он еще до завершения ее работы (апрель 1980 г.), овладел ключевым постом директора ЦРУ РК. В августе 1980 г. стал очередным президентом

Республики Корея.

По свидетельству его биографов, не обладал такой харизмой и популярностью, какие были присущи Пак Чжон Хи. Держался почти всегда надменно и высокомерно. Мало появлялся на людях, особенно после покушения, организованного против него северокорейскими спецслужбами в Рангуне. Несмотря на последовавшие после его ухода обвинения во взяточничестве, отличался подчеркнутым аскетизмом. В 1996 г. был приговорен к смертной казни за организацию «антигосударственного заговора» и расстрелы студенческих выступлений. Высшая мера была заменена длительным тюремным заключением. Уголовный суд обязал Чон Ду Хвана к штрафу в сумме 150 тыс. долл. Чтобы погасить его, был устроен шумный аукцион по продаже личных вещей генерала (рояля, телевизора, серебряных ваз, картин, мебели и др.), что позволило набрать необходимую сумму. В 1988 г. Чон Ду Хван принес публичные покаяния «за злоупотребление властью» в период его президентства и затем направился замаливать свои грехи перед народом в буддистский монастырь Мендон.

Каковы предпосылки столь драматического финала второго военного лидера РК, который, как и его предшественник, считал, что только авторитарная власть в состоянии придать импульс «экономическому чуду»?

К началу 80-х гг. XX в. в социальной структуре Юга Кореи всё более значительную социально-политическую роль начинают играть новые средние слои, рожденные на волне неоиндустриального прорыва. Современные, или «новые средние слои», – это многослойный конгломерат, занимающий промежуточное положение между наемным пролетариатом и предпринимательской средней и крупной буржуазией. К сожалению, добротная статистика по этому сюжету крайне ограничена, поэтому исследователи оперируют обычно отрывочными сведениями. Уже к середине 60-х гг. примерно 7,7 % городского населения относились к категории «специалистов», 10,7 % – к административно-управленческому персоналу, 3,3 % – к конторским работникам, 47,1 % – к мелким торговцам, 21,2 % – к прочим. В экономических обзорах по Сеулу за 1969 г. к «среднему классу» было отнесено 37,9 %.

К концу 70-х – началу 80-х гг. население больших городов страны, включая студенчество и учащихся, оказалось «осередняченным» почти наполовину, хотя количественный подсчет административно-управленческого персонала, среднего чиновничества, различных групп специалистов весьма затруднен. Об удельном весе новых средних слоев можно косвенно судить на основе сводных данных об образовательном уровне населения. В 1980 г.

в общей массе южнокорейского населения в возрасте от 25 лет и старше среднее и среднеспециальное образование имели 5,9 млн чел. (или 36 %), около 1,4 млн чел. (9 %) имели высшее образование в объеме колледжа или университета. В 1981 г. около 260 тыс. чел. имели лицензии на врачебную деятельность, около 100 тыс. чел. были лицами свободных профессий и т. д.

В отличие от прежних поколений мелкой буржуазии «новые средние слои» не были пассивными и безропотными свидетелями произвола и несправедливости. Постепенное улучшение их жизненных условий не шло ни в какое сравнение со сказочным обогащением крупных дельцов и торгово-экономическим бумом. «Середняку» чрезвычайно трудно было продвинуться в управленческие структуры чэболь, где годами заправляли лишь близкие родственники по семейно-родовому клану или доверенные лица олигархов. Национальной интеллигенции, впрочем как и другим представителям новых средних слоев, был ненавистен произвол авторитарной власти военных. Отсюда – их всё более настойчивые требования перехода к гражданскому правлению, проведения реальных демократических преобразований. И эта нарастающая волна социально-политического протеста нашла свое выражение в стихийном народном восстании в г. Кванчжу на Юге страны в мае 1980 г., т. е. примерно через полгода после прихода к власти Чон Ду Хвана.

Прологом бурных событий в Кванчжу стали массовые студенческие митинги и демонстрации в столице страны в марте 1980 г. Первоначальные призывы учащейся молодежи носили сугубо академический характер – устранить административный произвол в университетах, демократизировать учебно-образовательный процесс. Но вскоре они переросли в политические требования вплоть до отставки антидемократического правительства. Студенческий протест поддержали рабочие, низшие

служащие, городская беднота, требовавшие остановить инфляцию и дороговизну, повысить реальную заработную плату, улучшить условия труда и социальные гарантии. Общее число участников антиправительственных выступлений в стране за апрель—май 1980 г. превысило 200 тыс. человек.

В начале мая на улицах Сеула митинговало около 10 тыс. студентов. 13 мая представители 27 столичных университетов создали Координационный комитет, который потребовал от Чон Ду Хвана остановить военно-политический произвол в стране, заблокировать антинародные поправки к Конституции страны, вернуть народу гражданские права. 14 мая на улицы Сеула вышло более 50 тыс. студентов всех ведущих университетов столицы. На другой день, 15 мая, на площади сеульского железнодорожного вокзала митинговало около 100 тыс. студентов и более 50 тыс. других горожан. Оппозиция требовала демократических реформ, перехода к гражданскому правлению, расширения прав профсоюзов и т. п. Военные власти реагировали эскалацией репрессий против населения и произвели массовые аресты деятелей оппозиции, среди которых были Ким Дэ Чжун, Ким Ен Сам и др. В целом же массовые народные выступления в Сеуле были остановлены без крупного кровопролития.

Однако широкое антиправительственное демократическое движение перекинулось стихийно в ряд других городов Юга Кореи. Особенно массовыми стали выступления студентов и горожан в крупнейшем центре юго-запада РК – г. Кванчжу. 18–20 мая 1980 г. в этом городе против мирных демонстрантов были брошены 18 тыс. полицейских и 3 тыс. солдат и офицеров до зубов вооруженных подразделений парашютно-десантных войск. Повстанцы, в рядах которых были не только студенты, но рабочие, мелкое чиновничество, городская беднота, начали повсеместно возводить баррикады. На вооружении восставших были только камни, ножи, палки, куски водопроводных труб. Среди участников народного сопротивления распространялись печатные листовки, призывавшие к стойкости и недопущению анархии и произвола, поддержанию общественного порядка.

В ночь с 20 на 21 мая, когда каратели открыли в районе железнодорожного вокзала и Площади демократии массированный огонь из автоматов на поражение, разъяренные толпы штурмом взяли здание управления информации, 16 полицейских участков и другие правительственные учреждения и ведомства. Весть о народном восстании молнией облетела пригородные селения, жители которых поддержали горожан. Число участников народного протеста достигло 200 тыс. человек. В ответ на военно-полицейский террор восставшие захватили около 350 единиц автотранспорта, в т. ч. три боевых транспортера, оружие. Колонна грузовых автомашин с боевыми группами доставляла из соседних сел продукты питания. Повстанческие группы добывали оружие, динамит и другие взрывчатые вещества. В прилегающих к г. Кванчжу селениях восставшими были захвачены склады с оружием и боеприпасами.

Как и в Первомартовском восстании 1919 г., в движении народного протеста в Кванчжу большую идейную роль играли религиозные и в особенности католические миссионеры. Стихийно организовавшаяся в дни народного протеста группа католических священников, в которую помимо местных деятелей церкви вошли прибывшие из столицы миссионеры, создала нелегальную информационную службу, которая изобличала карателей, призывала население к дисциплине, а власти к благоразумию и недопущению кровопролития. В те дни правдивые телетайпные сообщения религиозной группы были приняты не только в различных городах Корейского полуострова, но и в других странах – Японии, Китае, США, вызывая солидарные отклики демократической общественности. Восставшие требовали немедленной отмены чрезвычайного положения, отставки генерала Чон Ду Хвана, строгого наказания виновных в расправе над студентами и рабочими. Власти, согласившись вначале на переговоры, не пошли на какие-либо реальные уступки. Всем иностранцам было предложено немедленно покинуть город, что стало сигналом подготовки властями силовой акции. В ночь с 26 на 27 мая усиленные армейские части под прикрытием бронетехники предприняли настоящую штурмовую операцию и вслед за этим установили свой контроль над основными стратегическими объектами города. 31 мая Чон Ду Хван создал Комитет по чрезвычайным мерам государства, который взял в свои руки всю полноту государственной власти. Было распущено Национальное собрание, запрещена всякая политическая деятельность. Власти высоко оценили «подвиги» карателей. 77 солдат и офицеров за «выдающиеся боевые заслуги» во время народных волнений в Кванчжу были награждены государственными орденами и медалями. В их числе оказался и генерал Чхве Сечан, командующий 3-й бригадой воздушно-десантных войск, занявший позднее пост главы Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил РК.