Коридор вечности
Шрифт:
— Ты… правда так думаешь или это просто красивая цитата?
— Я мусульманин, — обезоруживающе улыбнулся Руин и развёл руками, словно одного этого слова было достаточно для исчерпывающего ответа.
— И всё же, ты — настоящий герой, — качнула головой Марина. — Сознательно идёшь на такой риск. Если бы не ты, меня бы уже, наверное, здесь не было… И ведь их возможности… они поражают. Вот для меня они создали иллюзию, и она была так реалистична… Я правда, поверила, что…
Марина запнулась, а Руин проницательно взглянул на неё, чуть прищурившись.
— Что муж тебе изменил?
—
— А это была не иллюзия, а внушение. Искусственные воспоминания. Тебе внушили, что ты видела это.
— Ну, да, это я поняла, — согласилась Марина. — А вот для чего они это делали со мной? И эта женщина на детской площадке. Она приходила к Лёшке или ко мне?
Руин сложил руки на груди и, запрокинув голову назад, качнулся, переводя вес на пятки, а затем снова возвращаясь на полную стопу, как часто делал в моменты размышлений.
— Знаешь, лично мне кажется, что это просто был такой способ мягко избавиться от тебя. Чтобы ты не мешалась под ногами и самоустранилась.
— Изощрённый способ, не кажется?
— Возможно, но насколько я уже успел изучить Лорин, она действует… не всегда по самому прямому пути. Не знаю, то ли ей просто нравится играть с людьми, то ли действительно в этом есть какая-то высшая цель, которую мы просто не в силах осознать…
Марина в очередной раз поразилась рассудительности этого молодого парня.
— Но вот ты ходишь к ним, а что если они прочитают твои мысли? — спросила она, возвращая разговор в прежнее русло. — Они вроде бы это тоже могут…
— Ну, во-первых, не так уж и хорошо они их читают, — усмехнулся Руин. — Во-вторых… Ну, вычислят меня, дальше-то что? Дети без отца не останутся.
Марина хотела было возразить, но вдруг замолчала и запоздало кивнула, а Руин поймал её, ставший на мгновение стеклянным, взгляд.
— Не волнуйся ты. Дочку твою не тронут… Они хоть и звери, но на детей у них табу! Точно тебе говорю.
— Только не надо меня утешать, ладно?! — с неожиданным вызовом воскликнула Марина, выплеснув накопленный за последнюю неделю негатив. — Лучше скажи, что с моим мужем?
Руин ждал этого вопроса. Ждал на протяжении всей дороги сюда, но, тем не менее, оказался к нему не готов. Он молча отвёл взгляд и торопливо засобирался.
— Что. С моим. Мужем? — повторила Марина с расстановкой, подойдя к Руину вплотную и требовательно заглядывая в глаза.
В его взгляде она прочитала то, о чём не хотела даже думать — самое страшное.
— Он… Они что, убили его? — выдавила женщина бесцветным голосом.
— Нет, но… лучше бы убили.
*****
Колхозный панк-рок от «Сектора газа» долбил так, что барабанные перепонки едва не лопались.
«Сейчас меня тошнит немного, нужен мне гемоглобин», — вслед за солистом повторил Алекс, нервно пританцовывая под разудалые аккорды.
Он несколько раз измерил шагами расстояние комнаты и непроизвольно задержался около дверцы шкафа-купе.
«Ну, хоть в зеркале отражаюсь, и на том спасибо», — нервно хмыкнул он.
С покрытой стеклом амальгамы на него посмотрел мужчина в потёртых брендовых джинсах и свободной футболке с жёлтым смайлом. Уже не мальчик, но и до старости ещё далеко. Тёмно-русые
Он широко улыбнулся собственному отражению, обращая внимание на клыки, и с облегчением выдохнул: их размер не изменился. Тут же усмехнулся внутренне своим же мыслям. Подняв футболку и втянув живот, он критически осмотрел небольшие жировые отложения. Напряг бицепс на правой руке, левой проверил его твёрдость. С сожалением отметил, что уже пару месяцев как забросил тренировки.
После рождения дочери он вообще жил в каком-то бешеном круговороте: работа-дом-работа… Начальник всё больше зверствовал, а уволиться и искать другое место как-то было не с руки — ежемесячный платёж по ипотеке тому не сильно способствовал. Да и дома всё как-то шло по накатанной, не было времени даже остановиться и задуматься: «А туда ли иду? А нравится ли мне такая жизнь? А для чего, собственно, весь этот бег в колесе?».
«Зато сейчас появилось время. Только похоже, за меня уже всё решили», — невесело хмыкнул Алекс, направляясь к стоящей в углу штанге, которая в последние недели использовалась им исключительно как импровизированная вешалка для одежды.
Чтобы отвлечься от нехороших мыслей и заодно сделать что-то полезное для собственной физической формы, он решил провести домашнюю тренировку. Убрав вещи со спортивного снаряда, он добавил блинов, лёг под штангу и начал заниматься, привычно считая подъёмы. Опомнился только, когда дошёл до третьего десятка, хотя обычно с таким же весом не мог осилить больше десяти.
Композиция, зацикленная на повторе, наконец начала раздражать, и Алекс резким движением сдвинул на ноль колёсико громкости. Наступившая тишина показалась мёртвой.
В ушах внезапно зазвенело: высоко и пронзительно. Вибрирующий отзвук прокатился по телу. Алекс заткнул уши, но это не помогло — назойливый звон вгрызался прямо в мозг. А потом раздался хлопок — будто рядом прокололи большой воздушный шар.
Короткий миг абсолютного безмолвия сменился нарастающим гулом: журчание воды по трубам, звяканье посуды, шипение масла, собачье повизгивание, обрывки разговоров, чьи-то томные стоны, скрежет металла по стеклу, шорох бумаги, детский плач, ругательства, смех. Галдящий многоэтажный муравейник жил своей жизнью, издавая одномоментно сотни, тысячи, миллионы звуков различной тональности. И все они неслись на Алекса.
Стараясь не паниковать, он прислушался и понял, что может усилием воли вычленить отдельные составляющие этой гомонящей оргии. При этом одни звуки становились более громкими и отчётливыми, а другие словно отходили на задний план.
Алекс решил поэкспериментировать из выловить общего хаоса случайный разговор. Он сосредоточился на проскользнувшей в потоке фразе и потянулся за ней. К его удивлению, это удалось: он услышал отрывок беседы и даже узнал голоса соседей с девятого этажа. Сам Алекс жил на седьмом, но каждое слово было слышно так явно, будто беседовали в соседней комнате.