Коридор
Шрифт:
Нет, этот ребенок точно хочет моей смерти!
— А Хагрид сам не мог его отнести?
— Ну что ты, пап! — хмыкнул Гарри. — Его же видно за милю! Потому он и попросил меня это сделать.
— А как там оказался Малфой?
— Понимаешь, Рона укусил Норберт, и он лежал в лазарете. Вот и пришлось позвать Драко. Не заставлять же Гермиону таскать ящики, она все-таки девчонка…
— Гермиона — это та самая, что подходила к тебе в холле?
— Да, — с досадой ответил Гарри. — Но она тут ни при чем.
Должно быть, именно
— Гарри, — спросил я тоном доброго аврора, — а почему ты все-таки решил помочь Хагриду?
— Чтобы он отдал Пушинку, — мрачно ответил Гарри, глядя в землю.
— И что, он теперь согласен?
— Да, вроде точно.
— Так «вроде» или «точно»? Кого еще тебе придется таскать в ящиках, чтобы забрать этого разнесчастного пса?
— Никого… Пап, ну, хватит, пожалуйста! Мне и так досталось. Ничего бы нам этот дракон не сделал. Он был маленький, говорю же. И Филч нас бы не поймал, если бы я взял мантию-невидимку. Рон так и предлагал сделать, надо было его послушать…
— Стой, погоди, — прервал я. — Что за мантия-невидимка?
— А, — Гарри поморщился. — Я нашел ее у себя под подушкой, когда вернулся в Хогвартс. Там еще была записка: «Эта мантия принадлежала твоему отцу, он оставил ее мне на хранение перед смертью, используй ее с умом». Не знаю, кто ее подложил, он не подписался. Я тогда так занервничал… Помнишь то странное письмо?
— Где ты спрашивал, все ли в порядке? Да.
— Я тогда придумал какую-то глупую причину, — пояснил Гарри,— а на самом деле понять не мог: как же так, ведь ты меня утром провожал, и все было нормально! А потом до меня дошло, что это мантия Джеймса. Кстати, она и вправду делает человека невидимым. Рон ее примерял, а я — нет.
— Правильно сделал! И Рону не надо было разрешать ее трогать. Это незнакомая вещь, оставленная неизвестно кем. Она могла задушить вас обоих или…
— Папа, — сказал Гарри очень ровным голосом, глядя прямо перед собой, — я не стал ее трогать совсем не поэтому.
— Да, — ответил я, помолчав. — Я понимаю.
С того самого летнего разговора Гарри и слышать не хотел о настоящих родителях. Так что если человек, оставивший мантию, рассчитывал на пробуждение сентиментальных чувств, то здорово ошибся. Кто бы это мог быть? Раз у него есть доступ в школьные спальни, то, скорее всего, кто-то из преподавателей. Дамблдор? МакГонагалл? Или кто-нибудь из гриффиндорцев, чьи родители знали Поттеров?
— Я хотел отдать ее обратно, — сказал Гарри, словно отвечая на мои мысли, — но не знал, кому. Она так и лежит у меня в спальне.
Я кивнул.
— Хорошо. Потом покажешь… Ладно, с драконом разобрались. А что случилось в Запретном лесу?
Гарри вздохнул.
— Там чушь какая-то вышла. Хагрид дал нам фонари и сказал, что нужно найти раненого
— Что-что он делал?!
— Пап, я не понял точно. Там было темно и плохо видно. Короче, этот тип поднял голову — и сразу к нам. Может, наброситься хотел, а может, время спросить, не знаю… Клык заскулил и сбежал, и Драко за ним, а я споткнулся, так что полетел со всей дури на землю. А этот тип все ближе. Я хотел его разоружить, как мама учила, но у меня заболела голова, да так сильно, что я даже дышать не мог, не то что сказать заклятие…
— Ты что, ударился затылком, когда упал?
— Кажется, нет.
— Посмотри-ка на меня.
Гарри повернул голову. Нет, зрачки одинакового размера, на сотрясение не похоже…
— Ты был в лазарете?
— Да, меня водила МакГонагалл, когда я пожаловался, что голова болит. Но мадам Помфри сказала, это от недосыпания… Лучше послушай, что дальше было. Откуда-то появился кентавр и прогнал того типа, а там и Хагрид подоспел. И знаешь, что сказал кентавр? Что это был Сам-Знаешь-Кто, в смысле Темный Лорд!
— Бред какой-то… Ты в это веришь?
— Нет, — Гарри покачал головой. — Откуда кентавру знать? И Темный Лорд, наверное, придумал бы что-нибудь умнее, чем пить по ночам кровь единорогов.
— Вот именно.
— А кто это мог быть? — спросил Гарри, покусывая травинку.
— Понятия не имею. Но если в школу проникают тролли, можно себе представить, какая еще дрянь тут водится.
Гарри зевнул и прижался к моему плечу.
— Подведем итоги, — предложил я. — С МакГонагалл я ссориться не стану. Может, она и не знала о драконе, но в Запретный лес вас послали заслуженно. Ты согласен?
— Угу, — пробормотал он, устраиваясь на моем плече поудобнее.
— До экзаменов ты больше не должен ни во что ввязываться. Ни ради Пушинки, ни ради всех на свете собак. Слышал?
— Я-не-должен-ни-во-что-ввязываться, — послушно повторил Гарри, прикрыв глаза. — Пап, да куда еще? С нас и так баллы сняли, и вообще…
— Ты обещаешь? Я могу тебе хоть немножко верить?
— Можешь. Множко, — согласился он, но не удержался и шепотом добавил: — Все равно в школе больше нет драконов.
Свободной рукой я дернул его за ухо.
— Это не смешно! Кстати, можешь сейчас показать мне Пушинку?
— Пап, давай потом. Она же в школе, и если нас там увидят… МакГонагалл и так злая из-за того, что мама приходила.
Он говорил все медленнее, и глаза у него уже совсем закрывались. Ну, еще бы, всю ночь пробегать по лесу…
— Не спи! — я легонько встряхнул его. — А то мне придется нести тебя на руках в школу.
— Ага, вот позорище будет, — Гарри сонно улыбнулся.
Я заставил его сесть ровно.