Король арены 2

Богдашов Сергей Александрович

— И в чём же была выгода купца?

— Теоретически, если твоя кандидатура устроит специальную комиссию, титул ненаследного лэра можно купить. Всего лишь за двадцать пять тысяч золотых, заплаченных в казну. В Империи десятки богатых купцов приобрели себе такой титул, но лишь одному удалось это сделать так достойно, да ещё минуя комиссию и, фактически, получив титул по указу Императора. Думаю, что дарованным, а не купленным лэрством, всё семейство купца будет ещё не одно поколение гордиться.

— Угу, получается, что пару таких обрубков можно поменять

на титул лэра? — озвучил я догадку, после чего у меня в голове забегали — зашевелились все шарики и ролики.

Это же какие варианты и перспективы открываются…

Обрубыши можно поменять на титул.

Можно продать какому-нибудь купцу, и очень дорого.

Ещё дороже их купит какой-нибудь безбашенный коллекционер, чтобы потом хвастаться, что у него в коллекции имеются экземпляры получше, чем в Имперском музее.

Хотя, сдаётся мне, что с первым вариантом далеко не всё так просто. Крайне непонятно, будет ли заинтересован музей в приобретении ещё одного комплекта древних монет, а если да, то хватит ли влияния у директора музея, чтобы гарантированно выхлопотать титул дарителю.

Видимо, похожие мысли бродили и у профессора в голове.

— Боюсь, Ларри, что в этот раз моих связей окажется недостаточно, чтобы тебе помочь. Имперский столичный музей — это уже не мой уровень. Пойми меня правильно — я всего лишь преподаватель в провинциальной Академии. Если в масштабах нашей Академии я ещё что-то из себя представляю, то для столичной аристократии я фигура настолько мелкая, что меня впору под увеличительным стеклом разглядывать. Я и так с наборами твоих монет прыгнул выше головы. Кстати, послезавтра должны ещё один набор приобрести. К нам приплывёт довольно матёрый нумизмат. Не стану скрывать, что с ним я познакомился благодаря тебе. Он из Золотых Поясов и сейчас путешествует на своей яхте вдоль южного побережья Империи.

— Зимнее море считается неспокойным, — заметил я.

— Оттого он и выбирает это время года. В недалёком прошлом лэр Оссандж был адмиралом. Штиль на море — не его конёк. Все свои битвы он выигрывал при крайне неблагоприятных погодных условиях.

— А если ему этот обрубок показать? — покрутил я пальцем кусок серебра на постеленном носовом платке.

— Хм. Адмирал и так не моего поля ягода. Не твои бы монеты, у меня и шансов бы не было с ним познакомиться, — задумался профессор, — А если ему ещё и уникальную древнюю монету показать, то я даже не готов предположить, как он к этому отнесётся. Пожалуй, мне придётся объясняться, что за чертовщина происходит и откуда у меня, вдруг, стали появляться такие раритеты.

Намёк лэра Фливери был более, чем прозрачен. И он требовал обстоятельного ответа.

— Начнём с главного, — уверенно заявил я, собрав все мысли в кулак и тщательно подбирая слова. Иначе никак нельзя. Наверняка малейшие мои колебания смогут зафиксировать артефакты, и мы с Федром потеряем единственный канал сбыта его находок за их реальную стоимость, — Я отмечен не одним благословление богини. Любые вопросы о влиянии потусторонних

сил — это точно не ко мне. Если потребуется, я готов клятвой подтвердить, и перед вами, и перед адмиралом, что все монеты достались мне честным путём.

Если что, я ни капли не вру. Предлагаемая мной трактовка клятвы предполагает ровно столько, сколько в ней озвучено и никаких лишних деталей, и сомнительных подробностей она не предусматривает.

Начни кто копаться в мелочах, и мне придётся рассказать, что друг попросил меня пристроить найденные им клады.

Дальше возможны юридические тонкости и крючкотворство.

Законодательство Империи Конти довольно пространно объясняет, в чём разница в нахождении кладов на государственной территории, или на частной. Тем не менее разница есть.

Государству положено отдать двадцать пять процентов от стоимости проданного, а частнику, до пятидесяти, если ни о чём ином ты с ним заранее не договорился.

И вот тут возникает дыра в Законе и соблазны… Этакая проверка на вшивость. Можно попробовать скрыть, что деньги относятся к найденным кладам, и на этом попасться. А потом ответить по всей строгости закона.

Впрочем, не будем о грустном. В мире, где с помощью артефактов легко отделяют ложь от правды, врать себе дороже.

— Мне нужно подумать, но завтра я обязательно дам вам вполне однозначный ответ, — пообещал я преподавателю и скоренько ретировался.

По всему так выходит, что начни я продавать обрубыши, и тут же подставлю Федра.

Стоит бывшему адмиралу задать мне вопрос о происхождении денег и придётся признаваться, что они найдены моим приятелем. Дальше последует выяснение места находки и, всё будет очень печально, если окажется, что те земли принадлежат какому-то частному лицу.

Мало того, что вся процедура, как я предполагаю, окажется вовсе не быстрая, так ещё и половину денег придётся отдать, или, в лучшем для нас случае, их четвёртую часть.

Плюнув на местные реалии, я решил подойти к этой задаче с другой стороны. Пора применить знания моего мира.

У нас ни одна серьёзная фирма не платит налоги в лобовую. Со схемами минимизации налогообложения работают целые команды бухгалтеров и юристов. Значит, и в моём случае возможно какое-то решение, которого я пока не вижу.

Итак, мы имеем клад. С его продажи требуется выплатить конский процент. Но кто мешает Федру продать этот клад мне по весу серебра, как он было заикнулся в самом начале нашего разговора, говоря про оценку менялы.

Та-ак… Уже теплее.

Купив клад, а потом перепродав его, я выплачу налог в десять процентов с дохода, как и полагается делать всем честным гражданам Империи.

Хм-м… Неплохо — неплохо.

— Давай голова, работай. Красивую тёплую шапку тебе куплю, — пообещал я, повеселев, и уже куда бодрее зашагал я к дому.

И ведь сработало!

Откуда-то пришли воспоминания Ларри о том, что его отец, как купец, платит всего лишь два процента с оборота, а если точнее, то с суммы продаж.