Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
О времени я вспомнила, только когда зазвенел медный колокольчик. Это означало, что слуги ждали у порога. Хильдика ещё не вернулась, и мне пришлось идти открывать.
– Ваше высочество, вас ждут к столу, – напомнил мне слуга, почтительно кланяясь.
– Который час? – спросила я машинально, думая о своём.
– Уже семь, ваше высочество.
Семь? А куда же девалась Хильдерика? Обещала вернуться, хотела переодеться… Что-то произошло в кухне? Значит, появится в своём платье-разлетайке. На радость похотливым
– Где моя жена? – спросила я, уже направляясь в трапезный зал.
– Не имею чести знать, милорд, – получила я в ответ. – Прикажете выяснить?
– Не надо, – мотнула я головой.
Наверное, Хильдика уже ждёт за столом. Если бы произошло что-то важное, она бы сообщила. Наверное… Противный холодок задрожал в груди. Никому нельзя верить… Никому нельзя…
За столом Хильдики не оказалось. Я застыла на пороге. Король Рихард во главе. Отец, самозванка цветёт улыбкой, придворные чинно уставились в пустые тарелки, снуют с блюдами слуги… А кресло Хильдики и место герцога Тюнвиля – пустые. Только этого не хватало.
– Вы опять там застыли, принц? – послышался голос короля Рихарда. – На страже, что ли? Не волнуйтесь, не надо нас охранять. Проходите, проходите.
Я прошла вдоль стола, стараясь не обращать внимания на взгляды придворных – недоумённые, испуганные. Чего они боятся? Что принц тронулся умом? Или дракон тут что-то наплёл, пока меня не было?
– Где ваша жена? – поинтересовался Рихард, когда я уселась и подтянула кресло к столу. – Вы же всегда ходили вместе, как две райские пташки. Куда улетела ваша пташка?
«А куда улетел ваш брат-змеёныш?», – чуть не спросила я, но сдержалась, скрипнув зубами. Незачем заострять на этом внимание. Иначе принца Альбиокко завтра назовут не райской пташкой, а благородным оленем.
– Вы хотели видеть мою жену? – спросила я дракона. – Она необходима вам для благоприятного пищеварения?
Рихард захохотал, показывая, что шутка ему необыкновенно понравилась. Самозванка тоже улыбнулась, кивнув мне. Я отвернулась, чтобы не видеть её. Иначе просто кровь закипала от злости.
И в это время появилась Хильдика. В другом платье – алом, подпоясанном золотым пояском. Значит, всё-таки переоделась. Послушалась.
Она быстрым шагом прошла по залу, скромно опустив голову, села рядом со мной и сложила руки для молитвы. Пока самозванка читала благодарственную молитву о хлебе, я шепнула Хильдике:
– Ты где была?
– Переодевалась, – ответила она мне одними губами.
– В кухне? – не удержалась я.
Подруга виновато вскинула на меня взгляд, хотела что-то ответить, повела глазами, оглядывая сидевших за столом, и вдруг что-то произошло. Её лицо словно просияло, глаза вспыхнули не хуже драконьих, щёки порозовели, а губы дрогнули, но тут же плотно сжались, и Хильдика поспешно зажмурилась, зашептав слова молитвы.
Я посмотрела в ту сторону,
Глава 17. Разговоры на закате
После шахматной партии с королём Атангильдом Рихард заглянул в комнату брата. Герцог Тюнвиль стоял возле распахнутого настежь окна. Совершенно голый, он разминал мышцы, махая руками и делая наклоны в стороны, и смотрел на море, которое уже окрашивалось в золотистые предзакатные тона.
– Решил поразмяться? – спросил Рихард, с размаху плюхаясь в кресло. – Ты что-то совсем в затворника превратился, целыми днями тебя не видно.
– Находиться здесь не могу, – сквозь зубы ответил Тюнвиль. – Имей в виду, что я в этом проклятом городе только из-за тебя. Иначе давно бы улетел.
– Да ладно, – хохотнул Рихард, не поверив.
– А ты что такой довольный? – спросил брат, оглянувшись на него через плечо и по-змеиному вывернув шею.
– Говорил с прницессочкой, – небрежно пояснил король и, заметив, как вспыхнули глаза брата, добавил: – Той, которая Аранчия.
– И что она? – равнодушно спросил Тюнвиль, снова отворачиваясь к морю.
– Ничего, – пожал Рихард плечами. – Сказала, что готова под венец хоть завтра, и всего меня обцеловала.
– Девственница? – уточнил Тюнвиль.
– Да, – кивнул король и поскрёб горло. – Не заметил на ней ни единого золотого украшения. Даже подвязки на чулках простые, шёлковые.
Намёк был более чем понятен, и драконы от души посмеялись.
– Похоже, принц Альбиокко спор проиграл, – сказал Тюнвиль со злорадством. – А он был так уверен, что ты не понравишься его сестре.
– И он не ошибся, – спокойно ответил Рихард. – Я ни черта ей не нравлюсь. Она меня боится. Дрожит, как мышь, но готова на всё.
– Пусть дрожит, – отмахнулся Тюнвиль. – Она выбрала корону, а ты или корона – в результате это всё равно одно целое.
– Одно целое, – задумчиво подтвердил король Рихард. – Не подходи к ней, Тюн.
– Ты о ком? – Тюнвиль рывком обернулся.
– О принцессе Аранчии, – Рихард поднялся из кресла и прошёлся по комнате, точно так же, как брат, размахивая руками, чтобы размять мышцы.
– Да мне даром не сдалась твоя принцесса, – покривился Тюнвиль.
– И я не хочу, – продолжал Рихард, – чтобы ты разговаривал с ней. Не хочу, чтобы принимал какие-то подарки, даже лакомства от неё не принимай, даже из вежливости.
– Почему? – Тюнвиль нахмурился и с подозрением уставился на брата. – Думаешь, она может мне навредить?
– Это на всякий случай, – мягко сказал король. – Девчонка очень беспокоится за принца, а ты собирался его немного убивать…
– Не собирался, – поджал губы Тюнвиль, и лицо у него ожесточилось.