Король гордости

Хуан Ана

— Вы знаете, чем это было вызвано? — Я разгладила салфетку на коленях и избегала смотреть на Кая, боясь, что даже малейший взгляд выдаст бурлящие во мне эмоции.

Укол ревности при виде его с Клариссой ранее, одышка, когда мы соприкоснулись, ощущение погружения в глубокую, теплую ванну, из которой я никогда не хотела вылезать, когда он обнимал меня. Я не должна была чувствовать ничего из этого, но я никогда не была хороша в том, чтобы придерживаться правил «должна».

Было чертовски трудно выбросить кого-то из головы, когда жизнь настаивала

на том, чтобы по возможности сталкивать нас друг с другом.

— Я предполагаю, что это была проблема с электричеством, но у них есть резервный генератор. — Данте покачал головой. — Из всех гребаных ночей, когда могло произойти что-то подобное, это должно было произойти именно сегодня.

— Это не слишком помешало нашему ужину, — сказала Вивиан, всегда будучи голосом разума. — Я рада, что это не было чем-то серьезным. Ресторан предложил всем бесплатный заказ, который...

Я отключилась от нее. Я была слишком занята, следя за тем, чтобы ни одна часть моего тела не касалась Кая ни над, ни под столом. Судя по напряженному положению его плеч, он делал то же самое.

Нервы зазвенели у меня в животе. Черт.

Я потянулась за своим вином и сделал большой глоток, игнорируя удивленный взгляд Вивиан. Я не была большим любителем вина, но у меня был по крайней мере еще один час в компании Кая.

Мне нужна была вся помощь, которую я могу получить.

ГЛАВА 10

Остаток ужина в «Монархе» прошел без происшествий, но это был последний раз, когда я видела Кая еще на неделю.

Он не пришел на свою обычную выпивку в четверг вечером в баре, и я сказала себе, что мне все равно. Было время, когда я бы восприняла отчужденность Кая как вызов и с головой окунулась в запретную интрижку, но я больше не была той девушкой.

Нет, новая Изабелла была ответственна за это. Сосредоточенна. У нее было направление, и она докажет, что ее старший, всезнающий брат ошибался, даже если это убьет ее.

— Перестань игнорировать его звонки, Иза. — Феликс прошел мимо с охапкой пушистых красных трубочек. — Ты же знаешь, что он не остановится, пока ты не ответишь.

Мой телефон завибрировал с очередным настойчивым жужжанием, подчеркивая его точку зрения.

Я проигнорировала это, как делала все утро. Я усвоила свой урок после того, как ответила на последний звонок Габриэля и столкнулась с нелепым крайним сроком сдачи моей книги.

Держу пари на мои любимые черные кожаные ботинки, он звонил, чтобы проверить мои успехи. В отличие от обычных людей, Габриэль писал сообщения в экстренных случаях и звонил по всякой ерунде, поэтому я не беспокоилась о том, что у мамы испортится здоровье или землетрясение разрушит наш семейный дом в Калифорнии.

—

Именно поэтому я не отвечаю, — сказала я Феликсу. — Мне нравится представлять, как его лицо становится красным и потным, как в тот раз, когда я уменьшила размер его любимой рубашки, когда он вернулся домой из колледжа.

Мой второй по старшинству брат рассмеялся и покачал головой.

Из всех моих братьев и сестер он был мне ближе всех. Не с точки зрения возраста (это был бы Ромеро) или темперамента (это был бы Мигель), а с точки зрения чистой совместимости. В отличие от склонного к анализуГабриэля, Феликс был настолько непринужденным, что никто бы не поверил, что он известный художник.

Большую часть года он жил в модном районе Силвер-Лейк в Лос-Анджелесе, но у него была небольшая художественная студия/квартира в Нью-Йорке, поскольку у него здесь было так много выставок. Он приземлился вчера и был занят, нанося последние штрихи на свою скульптуру для какой-то большой художественной выставки в следующем месяце.

Поскольку я ненавидела работать в тишине, я развеяла его студийное время своим ноутбуком, пакетом Sour Patch Kids и безжалостной решимостью закончить десятую главу до своей смены. Я наконец-то добилась прогресса в работе над своей книгой, и мне хотелось выжать из нее все до последнего импульса, прежде чем она неизбежно иссякнет для меня.

— Будь милой, Иза. Скорее всего, это ерунда. — Феликс скрутил две красные трубочки в форме двойной спирали. Ранее он пытался объяснить символизм скульптуры, и я чуть не упала в обморок от скуки. Как бы сильно я его ни любила, я не была создана для такого рода оценки искусства. — Держу пари, он хочет знать, что ты покупаешь маме на день рождения, чтобы мы случайно не удвоили расходы.

Я не рассказала ему об ультиматуме с рукописью, и предполагаю, что Габриэль тоже этого не сделал.

— Мы не будем. В тот день, когда мы придем к соглашению о чем угодно, включая подарки, в аду наступят арктические морозы. — Я сменила тему, прежде чем Феликс смог продолжить расспросы. Он был миротворцем в семье, поэтому всегда пытался привести нас к какому-то подобию гармонии. — Говоря о мамином дне рождения, ты приведешь свою новую девушку?

— Может быть, — уклончиво ответил Феликс. Он расставался с подружками, как с конфетками, так что меня не удивило бы, если бы к началу февраля у него появилась новая. — А как насчет тебя? Мама расспрашивает о твоей личной жизни с тех пор, как...

Его.

Невысказанное слово повисло между нами, как гильотина, готовая упасть. Это пробрало меня до костей, выкапывая воспоминания, давно похороненные под грудами вины и стыда, в то время как толстый комок застрял у меня в горле.

Звон льда о стекло. Блеск кольца с печаткой в свете ламп. Эхо глубокого голоса, шепчущего все слова, которые я хотела услышать.

Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Мы уйдем, только мы вдвоем.

Фантазия, которая закончилась слезами, кровью и предательством. Два года спустя я все еще боролась с последствиями глупых решений моей молодой «я».