Король казино

Незнанский Фридрих Евсеевич

Павлов вышел из дома, глубоко вдохнул воздух, вы­тер вспотевший лоб.

Порядок, товарищ полковник? — спросил подбе­жавший сотрудник.

Порядок. Грузите. Ракеты в отдельную машину.

На ходу расстегивая ворот рубашки и оттягивая гал­стук, Павлов зашагал к машинам с зажженными под­фарниками.

Где китаец? — спросил он встретившего его со­трудника.

Сидит. Вроде как дремлет.

Китаец сидел на заднем сиденье, привалившись пле­чом к дверце. Глаза его были закрыты. Павлов распахнул дверцу, и безвольное тело китайца мягко повалилось на землю. Павлов пощупал пульс, приоткрыл веки китайца.

Он мертв.

Вскрытие показало, что гражданин Ляо Чжай отра­вился цианистым калием, упакованным в саморастворяющуюся оболочку. Личность человека, находившего­ся во взорвавшейся машине, установить не

удалось. Най­денное в доме радиодистанционное управление говорило о том, что взорвал машину Ляо Чжай. Оружие и раке­ты были отправлены спецрейсом в Москву, чуть по­зднее туда же вылетели обычным авиарейсом Павлов и его подчиненные.

Сидя в самолете, Павлов мучительно думал, кто и ка­ким образом предупредил хозяина дома Ляо Чжая о гото­вящейся операции. В том, что тот был предупрежден, Павлов не сомневался. Постепенно в памяти возник Гон­конг, господин Джек Кан, торговец оружием, Ваня Бу­рят... А если и вправду Бурят? Но он не мог знать о вылете Павлова из Москвы. Знал об этом один генерал Самсонов. Другое дело — Хабаровск. В Хабаровске най­дутся преданные Ване людишки. Но и тут возникает воп­рос. Операция проводилась силами московских сотрудни­ков, в глубокой тайне, они даже не появлялись в самом городе, не останавливались в гостиницах, всего несколь­ко часов пробыли в аэропорту и опять же в месте, куда, как говорится, посторонним вход запрещен. И вдруг Пав­лова будто пронзило. «Саргачев!» Да, так поступить мог только он. Но через кого был сделан приказ об уничтоже­нии получателя? Неужели связи Саргачева (да и сила!) так велики, что по одному его слову, за тысячи километ­ров взрывается машина, кончает жизнь самоубийством человек? Но если не Саргачев, то остается одна лишь важ­ная персона, у которой найдутся и связи, и люди, и сред­ства. Вице-премьер Лариса Ивановна Стрельникова. Но ей-то какой смысл? Наоборот, если бы были задержаны получатель «товара» и хозяин дома, он, Павлов, был бы на коне, а значит, и вице-премьер могла дышать свобод­нее. Если бы знать, кто стоит за спиной покойного полу­чателя! Хабаровские парни из ФСБ обещали немедленно сообщить о результатах следствия, кое-какие мыслишки у них шевелятся. Какой организации или кому лично принадлежала взорванная машина, они установят, это точ­но, а там потянут ниточку дальше, авось и клюнет...

По прилете в Москву Павлов позвонил по телефону, которым пользовался крайне редко, только в самых не­обходимых случаях. Он назвал пароль и тут же получил краткий ответ: «Арестован Пестов. Уходи». И все. Те­перь обстановка стала ясна. В аэропорту никто их не встретил, и это обстоятельство играло на руку полковни­ку. Правда, подошел майор Климов и сообщил, что на стоянке их ожидают «Волга» и «рафик».

Хорошо, — ответил Павлов, заходя в здание аэро­вокзала. — Иди. Я за газетой.

И здесь майор дал маху. Вероятно, сыграло то обсто­ятельство, что не струсил полковник, остался в доме, а ведь и в самом деле могло рвануть, рисковал мужик своей жизнью, и Климов поневоле зауважал его. С дру­гой стороны, он хорошо помнил слова генерала, чтобы он и полковник прибыли в его кабинет вместе. Но вот вылетело из головы, хотя и ненадолго. Не дойдя не­скольких метров до «Волги», майор повернул обратно, немного подождал у выхода, надеясь, что Павлов вот- вот появится. Но Павлов не появился, поиски сотруд­ников тоже не дали результата. Полковник исчез. Альберт Георгиевич Попов-Городецкий находился в некотором смятении. И было от чего. Выписав солид­ный банковский чек и никого не предупредив, Ефим Аронович Фишкин вылетел в Женеву. Секретарь Фиш­кина не придала особого значения отсутствию началь­ника, такое бывало, и не раз, но всегда в первой поло­вине дня руководитель фирмы «Диана» интересовался делами, звонил, даже если он находился в другом го­роде. Не последовало звонка и после обеда, и секре­тарь поделилась своими сомнениями с Городецким. Аль­берт Георгиевич, как человек бывалый, сразу почуял неладное, сделал несколько звонков приятелям и де­ловым людям и, получив отрицательный ответ, на вся­кий случай позвонил в Шереметьево. Здесь и узнал, что господин Фишкин вылетел утренним рейсом в Же­неву. Городецкий, разумеется, знал о неприятностях Фишкина, но для него явился полной неожиданнос­тью отъезд друга: мог бы и посоветоваться, если хоро­шо подумать, не так уж и велики эти неприятности. Значит, утаил что-то Фима или перетрусил,

что не очень-то вязалось с его характером, не в такие исто­рии попадали и всегда находили выход. Еще больше обеспокоился Городецкий, когда позвонила ему вице- премьер Стрельникова и сообщила, что к нему в каби­нет в десять ноль-ноль явится полковник Саргачев Ва­лерий Степанович, указания которого следует ему, Го­родецкому, исполнять неукоснительно.

В десять ноль-ноль Саргачев открыл дверь кабинета:

Полковник Саргачев.

Исполняющий обязанности директора фирмы По­пов-Городецкий. Присаживайтесь. Курите?

Городецкий придвинул посетителю пачку «Кента».

Курю. И именно такие, — доставая и выклады­вая на стОл свои сигареты, ответил Саргачев.

Городецкий мельком глянул на пачку и улыбнулся.

Эти, — придвигая свою пачку поближе к полков­нику, сказал он, —· несколько отличаются качеством. И не в худшую сторону. Настоящие американские.

Саргачев закурил, затянулся.

Да, — согласился он. — Отличаются. Вы пре­дупреждены о моем приходе?

Да, Валерий Степанович.

На словах мне велено передать следующее. Все дела, бывшие и те, что могут быть, с этой минуты пой­дут через меня. Документы, вам известные, по приобре­тению недвижимости, прошу предоставить немедленно.

Они в сейфе Фишкина.

Откройте.

Но ключ-то, видимо, у него!

Значит, вскройте.

Профессия «медвежатника* стала очень редкой, Валерий Степанович...

Пусть Фишкин в таком случае передаст вам ключи.

А где он, Фишкин-то? Нет, это ни в какие ворота не лезет1 Столько прожить, проработать бок о бок, ка­залось, ну никаких секретов нет друг от друга, и нате вам, пожалуйста!

Что вы возмущаетесь, Альберт Георгиевич?

А вы не знаете?

Что-то мне известно...

Для чего тогда и спрашивать? — пробурчал Го­родецкий.

Вы полагаете, господин Фишкин в Женеве?

А то где же?

Ошибаетесь. Ефим Аронович находится в след­ственном изоляторе.

Фима арестован? — медленно спросил Городец­кий. — За что?

Мне казалось, что на этот вопрос ответите вы.

У него были некоторые неприятности, но при его адвокате дело яйца выеденного не стоит!

Кто адвокат Фишкина?

Господин Вержбицкий.

Знаю его. Для господина Вержбицкого дело дей­ствительно яйца выеденного не стоит... Однако самое маленькое дельце может повлечь за собой дело боль­шое, если его раскрутить. Итак, я вас слушаю.

Полагаю, что мы будем совершенно откровенны.

Без этого нам лучше более не встречаться. Не в ваших интересах что-либо скрывать, тем более что я в курсе некоторых важных обстоятельств. По-моему, че­ловеку, позвонившему вам, доверять можно?

Какой разговор! — отмахнулся Городецкий. — Выходит, Лариса Ивановна... Как бы это выразиться помягче...

Не нужно выражаться помягче. Выражайтесь так, как считаете нужным. Если в данном случае вы не находите слов, то объясняю. Все документы, в кото­рых фигурирует фамилия вице-премьера, должны быть переданы мне или уничтожены на моих глазах. «Мед­вежатники», настоящие умельцы, пока не перевелись. В случае, если нам не удастся взять ключ у господина Фишкина, таковые найдутся. И сделать это надо, как я уже сказал, как можно быстрее.

Значит, Фима арестован... — проговорил Горо­децкий.

К делу, Альберт Георгиевич.

В движении «Прогрессивные женщины» ранее юрис­консультом была некая Федотова Лилия Васильевна. Жен­щина с характером, въедливая, однако визировала она документы без задержки, хотя и с видимой неохотой. Однажды один из документов, по приобретению пионер­ских лагерей, визировать отказалась, а два других, по алмазным акциям и судостроительно-судоремонтному за­воду, мы и не стали предлагать. Ефим Аронович, надо сказать, большой спец в плане рисования документов.

Знаю, — перебил Саргачев. — За что и сидел.

Приятно работать с человеком, которому не надо объяснять щекотливые моменты биографии, — улыб­нулся Городецкий.

Подобные моменты вашей биографии мне также известны.

Не сомневаюсь. Вероятно, Лариса Ивановна про­светила вас и насчет вещей, касающихся... скажем так, заведений развлекательного характера?

Вы хотите, чтобы я подробно рассказал вам о вашей, лично вашей роли в деятельности казино, рес­торанов, представительных гостиниц? Могу на досуге. Но вначале давайте о господине Фишкине.