Король-колдун
Шрифт:
— Какой амулет?
Глаза Хедрика снова закрылись — слишком тяжело держать их открытыми.
Спросишь потом у Джейрена. Он отвел короля в безопасное место. Не волнуйся за них.
Атайя склонила голову в короткой благодарственной молитве.
— Мудрец запечатал мою силу, — прошептала принцесса. — Если бы вы освободили меня, я могла бы попытаться спасти нас.
Увы, я не могу, — безмолвно отвечал Хедрик, не в силах более говорить вслух. — Моя сила умерла. Как и я сам… совсем скоро.
Атайя еще крепче сжала его руку.
— Не говорите
Хедрик попытался криво улыбнуться.
Я прожил долгую жизнь, моя дорогая. И не виню Господа за то, что он позвал меня. Хотелось бы только побыть с тобою в день твоего триумфа, вместо того чтобы наблюдать за ним в компании Кельвина. И, конечно, Тайлера. Они смотрят на тебя даже сейчас. Никогда не сомневайся в этом, Атайя.
Холодок прополз по спине принцессы. Непостижимым образом, хотя она и предпочитала не задумываться об этом, Атайя всегда это знала.
Не скорби обо мне, — продолжал Хедрик, голос его был так же слаб, как беспорядочные вибрации в воздухе. — Я не знаю более почетной смерти, чем отдать жизнь за то, чтобы другие колдуны могли жить после меня. Но… попроси Мудреца, чтобы он позволил мне упокоиться в Рэйке. Там мой дом…
Атайя крепко прижала руки к губам — нет, она не заплачет, только не сейчас.
— Я попрошу… Я потребую этого.
Ты одолеешь его, Атайя. Дамерон не мог предвидеть всего… Сейчас я вижу. — Хедрик сражался за каждый вдох, через рукопожатие Атайя могла чувствовать слабый ручеек его силы. — Мудрец называет себя величайшим слугой Господа, но исторически, Атайя, эта честь принадлежит тебе, отчасти, возможно, потому что ты никогда не стремилась к этому.
Атайя не чувствовала никакой радости от его похвал. Какое все это имеет значение теперь, когда человек, наставивший ее на путь истинный, умирает?
— Мастер Хедрик, не покидайте меня…
Но он уже был далеко, и принцесса поняла, что мастер не слышит ее.
Заверши свой дневник, — донеслось словно благословение последнее наставление мастера.
Хедрик открыл глаза, последний раз посмотрел на свою любимую ученицу, затем с улыбкой откинулся на подушки. С затуманенными от слез глазами Атайя склонилась над мастером и поцеловала его в щеку — плоть его была словно высохший пергамент под ее губами. Как только она отстранилась, Хедрик еще раз вздохнул, глаза расширились в благоговейном удивлении, затем дыхание вылетело в последний раз, и глаза Хедрика закрылись для этого мира, чтобы открыться для иного.
Мудрец тут же оказался рядом с Атайей. Руки его больше не дрожали, и к нему возвращалась обычная манера поведения. В руке Брандегарт сжимал стакан вина — Атайя подозревала, что не первый.
— Он пожелал быть похороненным в Рэйке, — произнесла принцесса, слишком придавленная скорбью, что расплакаться прямо сейчас.
Мудрец кивнул, в этом жесте благотворительности совсем не ощущалось его обычного невыносимого чувства превосходства.
— Для меня честь иметь такого врага. Я выполню его просьбу.
Атайя поднялась на ноги, удивленная тем, что может стоять.
— Где… где Николас? — спросила она, надеясь отвлечься от раздирающей ее скорби, заняв свой мозг другими проблемами.
— Где-то в замке, — отвечал Мудрец уклончиво, — но он жив и находится под моей защитой. Я не собираюсь
— Если я остаюсь вашей пленницей, мне бы хотелось содержаться в своей комнате. В подземелье холодно и сыро.
Мудрец незаметно качнул головой.
— Вы не останетесь в Делфархаме. И даже в Кайте. Держать вас здесь было бы большим риском — всегда сохранялась бы возможность того, что один из ваших союзников найдет способ освободить вас. В прошлом они проявили себя в этом смысле довольно изобретательно. Итак, идем.
Это была уже не просьба, и Атайя, чувствуя, что жизнь Николаса находится в ее руках, поняла, что должна подчиниться.
Принцесса оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на мастера Хедрика — такого безмятежного теперь, когда все его земные заботы завершились. Именно Хедрик поставил перед принцессой цель восстановить магию лорнгельдов в Кайте, а сегодня вся ее работа лежала в руинах. Пока Мудрец вел принцессу к неизвестному месту будущего заточения, Атайе не оставалось ничего другого, как размышлять о том, в какой искаженной форме осуществились ее мечты. Впервые за последние двести лет магия вернулась в Кайт, но вернулась в совершенно непредвиденном обличье.
Глава 14
Той же ночью вдали от пожаров и крови Делфархама архиепископ Люкин не мог заснуть, сидя в комнате своего дома в Кайбурне и размышляя о злосчастной судьбе. Весть о его позорном изгнании распространилась быстро, как чума, и даже преемник архиепископа Элдред, епископ Кайбурна, не решился послать Люкину приветствие или предложить почетное место за своим столом.
Люкин забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, во взгляде выразилось страстное негодование. Милостивый Боже, неужели всему свету уже известно об этом? Неужели возможно, чтобы принцесса Атайя и подобные ей продолжали править этими землями, в то время как он — прелат Кайта, виданное ли дело! — был отлучен от двора, словно провинившийся простолюдин. И что же дальше? Если дьявольские отродья сохранят свое влияние на короля и еще больше подчинят его своей воле, невозможно даже представить себе, какой хаос воцарится в Кайте! Крепостные станут указывать своим лордам, что сеять и когда, а миряне будут благословлять священников?
— Что же, ваше величество, — пробормотал Люкин, голос его сухо прошелестел в темноте комнаты, — в отношениях с колдунами вы все более становитесь похожи на своего безумного отца.
Заспанный слуга споткнулся на пороге комнаты, забыв даже постучать. Слуга был хмур ничуть не меньше своего господина, не слишком довольный тем, что его подняли с постели в самые глухие ночные часы между полуночью и рассветом.
— Прошу прощения, ваше преосвященство, к вам посетитель.
— Что? В такой час?
— Это королевский гвардеец. Я сказал ему приходить завтра утром, но он клянется, что новости очень срочные…
— Впусти его, — резко отвечал Люкин.
Как знать, может быть, король осознал свою ошибку и прислал гонца, чтобы призвать архиепископа обратно ко двору? Возможно, и так, с горечью подумал Люкин, но чертовски маловероятно. До тех пор пока колдуны, подобные Атайе, направляют все мысли и действия короля.
Слуга ввел рыжеволосого юношу в темно-красном мундире и, глубоко вздохнув, отправился досыпать. Архиепископ и не подумал привстать, чтобы приветствовать гостя, а только лишь вопрошающе нахмурил брови.