Король-колдун
Шрифт:
— Приказывайте, ваша светлость, — с поклоном произнес один из стражников.
Руки четверых солдат крепко ухватились на веревку, они приготовились сбить пленника с ног.
Однако Мудрец не подал разрешающего знака.
— Нет! Нет, постойте…
Он сделал паузу и в течение минуты внимательно вглядывался в дерзкие глаза Парра. Затем Мудрец обхватил себя руками и расхохотался, словно только что услышал самую смешную шутку в своей жизни.
— Да, Господь обладает неплохим чувством юмора. — Он многозначительно улыбнулся потрясенной жертве. — Не понимаешь, о чем я? Скажи, сколько тебе лет?
Парр изумленно
— Что? Я не…
— Ты ведь знаешь, сколько тебе лет? — сухо повторил Мудрец.
— Знаю, конечно. Мне… двадцать четыре.
Улыбка Мудреца стала еще шире.
— Поздновато. Но и такое случается.
Лицо капитана Парра побледнело как смерть, когда до него дошло, на что намекает Мудрец. Он задохнулся, словно уже повис на стропилах с веревкой на шее.
— Ага, все-таки дошло. Тебе уже недолго ждать — зерна силы уже набухли. Со временем ты мог бы служить мне. Этот обладает силой, — сказал Мудрец Курику. — До наступления мекана заприте его покрепче. Посмотрим, как сильно ему захочется смерти.
— Лжец! — кричал капитан, забившийся словно ястреб, попавший в сеть, когда тюремщики сняли петлю с его шеи. — Грязный лжец! Чтоб ты сдох… во мне нет этого проклятия!
Мудрец твердо посмотрел на Парра.
— Тогда ответь мне, капитан, почему твое сердце все еще бьется, а не лежит, остывшее, на полу, рядом с кишками священника? Я сохранил тебе жизнь, так как Бог создал нас братьями. Только Его дар спас тебя. Скажи мне, — продолжил он, понизив голос, зазвучавший теперь зловеще, словно отдаленные раскаты грома, — когда сила придет к тебе, погружая свой мозг в безумие, примешь ли ты эту честь, или будешь умолять об отпущении грехов, словно котенок, просящий молока, прикрывая свою трусость фальшивой доблестью? Смерть — гораздо более легкий выбор, друг мой. Ты знаешь, что принесет тебе смерть, а магия заключает в себе тайну — божественную загадку, которую каждый наделенный даром разгадывает на свой лад. Это словно последний Вызов! Как вы, кайтцы, можете не видеть этого? Почему упрямо признаете себя проигравшими сражение, которое еще не началось?
— Нет, нет… Бог не допустит, чтобы такое случилось со мной! — Парр даже не слушал Мудреца.
Он продолжал визжать, словно от мучительной боли, когда стражники волокли его через зал — казалось, он предпочел бы, чтобы Мудрец приговорил его к смерти, чем подарил жизнь. На лице Кейла, стоявшего позади Парра, застыло весьма двусмысленное выражение.
Мудрец не сделал стражникам знак привести следующую пару пленников.
— Мы еще не получили ответ от архиепископа Люкина? — тихо спросил он Курика.
— Нет, ваша светлость, но уверен, что скоро получим. У него нет другого выбора, кроме как присоединиться к вам.
Мудрец кивнул, томно взмахнув рукой стражникам. Такова одна из обременительных обязанностей правителя, и сегодня еще много пленников ждали решения своей участи. Мудрец хотел, чтобы все они предстали перед ним и увидели, кто реально управляет Кайтом.
Джейрен и Дарэк достигли лесного лагеря в первый день августа, изнуренные, голодные и грязные после долгого путешествия, внешним видом даже отдаленно не напоминающие сына герцога и короля. В довершение всего дождь,
Тоня и Джильда засуетились вокруг них, тогда как прочие — колдуны, недостаточно подготовленные, чтобы присоединиться к основным силам, ушедшим неделю назад, — с любопытством наблюдали за пришедшими из окон и дверных проемов.
— Хвала Всевышнему, вы спасены! — сказала Тоня, крепко обнимая Джейрена. Она отступила назад и сморщила нос — Джейрен и Дарэк были одеты в потрепанные крестьянские плащи, и застоявшийся запах сена и навоза лишь слегка отбивал вонь промокшей шерсти. — Бог мой, ну и вид у вас! А запах!
— Не слишком-то удобно тайком пробираться через все королевство, если ты одет как придворный, — сказал Джейрен, снимая плащ и перекидывая его через поваленный ствол.
В глазах Тони, удовлетворенной тем, что они живы и здоровы, тем не менее застыл безмолвный вопрос — что сталось с прочими?
— Мы не знаем, где Атайя, — произнес Джейрен, падая рядом с поваленным стволом. — Никто не видел ее с той самой ночи, когда Мудрец напал на Делфархам. Если верить Мудрецу, он не собирается причинять ей вред. Должно быть, Мудрец хочет держать ее в плену, пока его власть над Кайтом окончательно не укрепится. Сегодня только Атайя представляет для него реальную опасность, и Мудрец прекрасно понимает это.
— Он даже не попытался отправить кого-нибудь в погоню за нами, — сказал Дарэк, странным образом чувствуя себя оскорбленным. — Во всяком случае, мы никого не видели. Джейрен скрывал нас — покровами, так? — большую часть времени, но я думаю, Мудрец понимает, что, кроме лагеря, нам больше некуда бежать. Вероятно, он знает, что сможет в любое время найти нас именно здесь. — Дарэк снял башмаки и придвинул ноги в чулках к огню, чтобы просушить их. — Есть ли новости от остальных? От тех колдунов, которых вы послали сражаться с ним?
Тоня мрачно кивнула.
— Ранальф попытался связаться со мной сразу после… О Господи, у них не было ни единого шанса! — Глаза Тони затуманились слезами, обычно несвойственными ей. — Почти половину из них убили прямо в ночь прибытия, остальных захватили в плен. Может быть, кому-то удалось бежать, — добавила она, стремясь сохранить хоть осколки надежды среди всеобщего разгрома, — но если это так, то никто из них еще не добрался до лагеря. Мы можем только надеяться.
Джейрен рассеянно уставился на огонь, с болью осознав, что в отношении одного из них этой надежде уже не суждено сбыться.
— Тоня…
Она нежно прикоснулась к его плечу.
— Я знаю про Хедрика.
Джейрен в недоумении уставился на нее, но Тоня только зашмыгала носом и отвернулась, не желая объяснять, откуда ей все известно.
Дарэк поднял с земли щепку и вяло бросил ее в огонь — дерево отсырело, и пламя сердито зашипело в ответ.
— Что же мне делать дальше? — тихо спросил он сам себя. Дарэк уныло повесил голову, не в силах поверить, что, подобно Атайе, сегодня сам находится вне закона в собственном королевстве. — Я не могу победить Мудреца с помощью моей армии, вы бессильны сделать это с помощью ваших колдунов. Наша единственная надежда — убить его самого, но никто, кроме Атайи, не может сделать этого, а мы даже не знаем, что с ней.