Король-колдун
Шрифт:
— И кто же посмел тревожить меня в такой час?
Гвардеец четко и почтительно поклонился.
— Хью Мидлбрук, ваше преосвященство. Я искренне прошу извинения за вторжение, но меня привела самая страшная новость. — Он остановился, сжав руки в перчатках в кулаки. Мудрец острова Саре напал на Делфархам.
Новость заставила архиепископа привстать с кресла.
— Когда принцесса и король узнали о нападении, они немедленно вернулись в город. Используя магию, — добавил Хью, неловко поежившись. — Все колдуны покинули свой тайный лагерь, отправившись спасать город. Мой эскадрон возвращался вместе с ними, но… я не смог. Я знаю, что нарушил приказ, —
Потрясенный новостью Люкин налил себе полный стакан крепкого вина и залпом осушил половину. Архиепископ отошел к зарешеченному окну и невидящим взором уставился на залитые лунным светом шпили Кайбурнского собора.
— Итак, кажется, принцесса Атайя наконец-то сделала свой ход, — произнес он некоторое время спустя, уверенный в том, что Хью почтительно дожидается его реплики. — Я всегда подозревал, что этот так называемый Мудрец всего лишь ее наемник, которому заплачено за то, чтобы он расчистил путь принцессе к трону…
Архиепископ бросил взгляд на северо-запад и прищурился, словно хотел различить далекие башенки собора Святого Адриэля, чтобы убедиться, что они все еще стоят на месте.
— Отчасти король заслужил все это, — пробормотал Люкин про себя, — но я не думаю, что остальные должны заплатить ту же цену. Мой святой долг как прелата Кайта спасти всех нас от безумия. Бог не ждет от меня меньшего.
— Я готов помочь вам всем, чем смогу, — предложил свои услуги Хью.
Люкин согласно кивнул.
— В таком случае оставайся пока здесь, Хью. Ты можешь понадобиться мне.
— С радостью, ваше преосвященство. — Затем, помрачнев, гвардеец добавил: — Нечего и думать сейчас о возвращении в Делфархам.
Совершенно не обращая внимания на недовольное ворчание слуги по поводу того, что его уже второй раз поднимают с постели, Люкин велел ему отвести Хью в комнату, затем архиепископ снова уселся в темноте. Удивленный собственной смелостью Люкин верил, что Бог подскажет ему правильное решение. Возможно, его сегодняшнее позорное положение — всего лишь попытка смирить его гордыню перед выполнением великой миссии.
А ведь Мудрец, подумал архиепископ, отнюдь не славится смирением. Возможно, это и станет той роковой ошибкой, которая приведет его к гибели.
Если, конечно, правильно использовать это…
— У дьявола свои способы достижения целей, как и у тебя, Господи, — произнес Люкин. Он взял молитвенник со стола и прошелся пальцами по позолоченному переплету. — Мы должны доказать, что мы сильнее. Я клянусь исполнить это.
Сердце Атайи едва не выскочило из груди, когда путешествие внезапно завершилось. Ее грубо поставили на покрытый камышом пол, и принцесса неуклюже упала на колени. Не в силах унять дрожь, Атайя даже не пыталась подняться, опасаясь, что не сможет удержать внутри содержимое своего желудка. Принцесса глубоко вдохнула соленый морской воздух, пытаясь — без особого успеха — отдалить последнюю минуту своей жизни.
Сегодняшнее перемещение показалось ей ужасным, и совсем не потому, подумала Атайя, что на сей раз она была всего лишь пассажиром. Ей еще никогда
Рядом с ней Брандегарт из Крю как ни в чем не бывало поднялся на ноги и стряхнул с себя пыль. А ведь для него, подумала Атайя, и вправду не случилось ничего особенного. Такое бурное перемещение — лучшее, на что он способен. У Мудреца достаточно сырой магической силы, чтобы отправить их кружиться вокруг Земли, но не хватает мастерства, чтобы сделать перемещение более приятным.
— Держите, кажется, сейчас вы в этом нуждаетесь. — Без всяких признаков головокружения Мудрец подошел к ореховому буфету и налил Атайе полный стакан сарского виски. Саре. Принцессе не надо было больше гадать, куда он перенес ее. — Вы же раньше перемещались подобным способом и не должны выглядеть так потрясенно.
Пытаясь подняться на ноги, Атайя еле удержалась от едкого замечания о мастерстве Мудреца в использовании заклинания перемещения. Пусть себе думает, что ее заклинания так же несовершенны, а перемещения столь же неконтролируемы. Трясущимися руками принцесса взяла стакан, наполненный янтарной жидкостью, после такой бешеной скачки отчаянно нуждаясь в чем-нибудь успокаивающем.
— Дух захватывает, не так ли? — спросил Мудрец. Глаза сияли, словно он увидел нечто, недоступное зрению Атайи. — Мы должны чувствовать гордость, что Бог позволил нам использовать Его Царство в качестве моста к другой стороне нашего «Я».
Рука со стаканом замерла на полпути.
— Его что? — спросила принцесса; догадка зашевелилась в мозгу.
Все так очевидно — и почему только раньше не приходило ей в голову? Атайя не сомневалась, что мастер Хедрик знал об этом. Она вспомнила почтение, с которым несколько месяцев назад учитель говорил о перемещении и о том таинственном месте, через которое пролегали магические тропы. Кажется, это заклинание — дар более редкий и ценный, чем она думала раньше.
Мудрец крайне удивился невежеству принцессы и громко рассмеялся.
— Вы действительно не подозревали? — В притворной жалости он покачал головой. — А я полагал, мастер Хедрик считал вас толковой ученицей.
Посмеиваясь, он маленькими глотками пил свое виски, сиявшее расплавленным золотом в тусклом свете ламп, освещающих комнату.
Спальня, поняла принцесса, и быстро загнала эту мысль подальше.
— Скажите мне, что напоминает вам это место? — Смиренный тон вопроса напомнил Атайе об учителях из далекого детства, спрашивавших ее о том, чего, по их мнению, принцесса знать не могла. — Ваш источник силы, вне сомнений, — место, где живет ваша магия. Разве вы никогда не задумывались о том, как они похожи? Они связаны, Атайя. Божественно связаны. — Мудрец посмаковал виски на языке, прежде чем задумчиво проглотить его. — Оба эти места есть свет и звук, оба они существуют, но не в земном смысле, смущая наш узкий человеческий разум. Внутри нас — внутри нашего источника есть все, чем мы являемся, или были когда-то, или будем потом. Это место…