Король Крыс
Шрифт:
Кстати, о Рассказове никаких новостей? — спросил Воронов, провожая гостей к выходу.
Вроде нет, — удивленно пожал плечами Савелий, — с чего это ты вдруг о нем вспомнил?
Не знаю, просто пришло на ум, не к ночи, будь он неладен, помянут.
Вот именно, — согласился Савелий. — Ты вызывай, если что.
О чем ты? — нахмурился Андрей.
Да так, ни о чем. — Савелий понял, что ляпнул не к месту: человек идет под нож, а он: «Вызывай, если что». — Я в том смысле, если помощь нужна будет, — попытался исправить неловкую ситуацию он и снова попал
Пытаюсь понять. — Андрей покачал головой, потом махнул рукой. — Ладно, счастливо вам отдохнуть, — Воронов с чувством пожал руку друга и, кивнув его спутнице, печально вздохнул: — Поехал бы и я с вами, да сами видите… Звоните, не забывайте меня. Надеюсь, что в Ялте вам не встретится ни Рассказов, ни Красавчик–Стив, ни другая нечисть…
Сплюнь! — хмыкнул Савелий.
Позже он будет удивляться: и как это Андрей предчувствовал их будущую встречу?
7
Белые начинают и выигрывают
Современный мужчина привык к уюту, современный мужчина изнежен комфортом, современный мужчина давно уже позабыл собственное предназначение.
А потому зачастую перестает быть собственно мужчиной.
Жизнь в огромных мегаполисах, где любую еду можно купить в любое время суток, где отсутствие горячей воды — драма, а отключенный телефон — трагедия, постепенно выхолащивает выработанные предыдущими поколениями рефлексы, главный из которых — инстинкт охотника.
Выслеживание жертвы, азарт погони, смертельная схватка, кровь и агония побежденного, а главное — древний как мир закон, по которому выживает сильнейший, — сегодня об этом можно узнать разве что из фильмов да книг. Но, может быть, именно поэтому современные люди так слабы, нежизнеспособны и подвержены пессимизму?!
Все это прекрасно понимали советские лидеры, начиная от Ленина и кончая Брежневым. И наверное, именно поэтому охота, это истинно мужское занятие, поддерживающее агрессивные рефлексы в первоначальной форме, стала их излюбленным развлечением.
Этот небольшой охотничий домик, расположенный в часе езды от Москвы, помнил и Мао Цзэдуна, и Фиделя Кастро, и Ким Ир Сена, и Тодора Живкова, и прочих «пламенных» друзей Советского Союза. Вряд ли все высокие зарубежные гости разбирались в тонкостях егерского искусства, вряд ли большинство из них даже умели как следует стрелять, но ведь кремлевская охота в Подмосковье носила прежде всего культовый характер!
Теперь охота в Кремле не в чести; все больше в чести другое увлечение, которое любимо новым вождем России, — большой теннис. И в специальные охотничьи хозяйства, некогда подчиненные Управлению делами ЦК КПСС, наведываются, как правило, лишь те, кто бывал тут еще в далекие семидесятые. Походить по осеннему лесу с зауэровским ружьишком, пострелять, отведать полёванной дичи, заодно и водочки попить. Какая же охота без спиртного?! Алкоголь, как известно, и есть главная особенность нашей национальной охоты.
Вот и теперь в небольшом зальчике егерского
За длинным столом сидело человек пятнадцать. Тут были и высокопоставленные чиновники из Администрации Президента, и генералы ФСБ, ФАПСИ и МВД, и важные чины Генеральной прокуратуры.
Детальное обсуждение подробностей отстрела кабана то и дело перебивалось пьяными восклицаниями и веселым звоном рюмок. Согласно традиции, высокопоставленные егеря потребляли спиртное в классических русских дозах и потому позволяли себе несколько больше вольностей, чем обычно.
Да разве это охота! — сокрушался высокий лысый мужчина, и кожа на его голове двигалась в такт словам. — Был я лет десять назад на Севере. Вот в тундре охота так охота!
Ладно, Саша, будет тебе про охоту. — Его сосед, пожилой, седовласый, с лицом, багровым от каминного жара и выпитой водки, взял со стола «Абсолют» и, неловко стукнув бутылочным горлышком о стакан, классически обобщил: — Давай лучше сначала выпьем, а потом и поговорим!
Да обожди ты, Паша, дай расскажу сначала, — горячился лысый. — Так вот, северного оленя, как правило, бьют на переправе через речку. Берешь, значит, лодку с подвесным мотором, ружье, патронов, сколько в лодку вместится, и катишь по реке. А когда табун втягивается в воду…
Удивительно, но в коллективной пьянке не принимали участие лишь двое. Усевшись в сторонке, они увлеченно играли в шахматы.
Белыми играл высокий, спортивно–стройный мужчина в старомодных очках с тонкой золотой оправой. Заметно было, что собравшихся несколько сковывало его присутствие: во всяком случае, когда обладатель золотых очков оборачивался к сидевшим за столом даже вполоборота, те невольно понижали голос, а ненормативные оценки и нескромные пожелания застревали у них в горле.
Почти никто из собравшихся не знал настоящего имени этого человека. Известно было лишь то, что он возглавляет какую-то глубоко законспирированную кремлевскую спецслужбу, да еще его довольно устрашающий псевдоним — Прокурор.
Тот, кто играл черными, наоборот, не скрывал ни своего имени, ни фамилии, ни места службы, ни должности. Звали его Константин Иванович Богомолов, и на Большой Лубянке, в Главном управлении ФСБ, этот генерал издавна пользовался заслуженным авторитетом. Впрочем, не только там.
Шах! — объявил Прокурор, ставя коня в гущу вражеских пешек.
Богомолов искоса взглянул на партнера и, с минуту подумав, передвинул короля назад.
А вы зря рассчитываете на ничью, Константин Иванович, — произнес игравший белыми Прокурор и переставил ладью на королевский фланг. — Вечного шаха не выйдет.
Посмотрим, посмотрим, — прищурился Богомолов, объявляя гарде вражескому ферзю.
Простая задачка из шахматного учебника, — как ни в чем не бывало, продолжал руководитель совсекретной службы КР, двигая вперед пешку. — Миттельшпиль, мат в два хода.