Король Крыс
Шрифт:
Ваш ферзь под боем, — осторожно напомнил партнер.
Спасибо, я вижу. Ферзь силен не сам по себе, а лишь в том случае, если стоит в нужное время в нужном месте.
Значит, жертвуете? — Константин Иванович, не чувствуя подвоха, забрал ферзя.
Зато выигрываю темп. В шахматах главное — красота и нестандартность мышления. Без потерь, к сожалению, не достичь ни того, ни другого. Жертвы требуют тончайшего искусства, — философски завершил Прокурор и, забрав ладьей черного слона, объявил: — Шах! Кстати говоря, он же и мат.
Да, действительно… — растерянно произнес соперник, оценивая позицию.
Я
Белые начинают и выигрывают. Кстати, никогда не задумывались, почему почти во всех шахматных задачках выигрывают именно белые? Всегда, испокон веков, ни в одной шахматной задаче черные не добиваются успеха.
Генерал ФСБ откинулся на спинку кресла.
Да нет, не задумывался. Кстати, не выпить ли нам? — предложил он.
С удовольствием. Но мне совсем чуть- чуть, — кивнул выигравший. — Да, вот столько… Спасибо. Так вот, черные почти всегда в проигрыше, и белые почти всегда ставят им мат. В этой закономерности есть нечто мистическое. Эдакий вечный символ победы добра над злом, не согласны, Константин Иванович?
Богомолов не отвечал, и не потому, что не было чем ответить. Так уж получилось, что и о недавнем партнере по шахматной партии, и о его загадочной силовой структуре Константин Иванович не знал ничего или почти ничего. Поэтому настороженность лубянского генерала к собеседнику выглядела вполне оправданной…
Ну что, за победу добра над злом! — предложил Богомолов, поднимая стопочку со спиртным.
За справедливость, порядок и законность! За победу белых, — с любезной полуулыбкой добавил Прокурор и, едва пригубив водку, поставил стопочку на место.
Выпив, Константин Иванович отставил свою стопочку в сторону и взглянул на собеседника исподлобья, так, словно хотел у него что-то спросить, но по каким-то причинам не решался. И неудивительно: с руководителем секретной спецслужбы он встречался пятый или шестой раз в жизни. Конечно, у генерала ФСБ была масса вопросов к этому загадочному человеку, но задать, естественно, он мог далеко не все.
Впрочем, если вопросы нельзя задавать в лоб, напрямую, можно прибегнуть к иносказанию, тем более что недавний соперник сам дал для этого повод.
В истории шахматных чемпионатов есть немало красивых партий, где выигрывают именно черные, — осторожно напомнил Богомолов.
Безусловно. — Собеседник согласно наклонил голову. — Но чемпионаты — это реальность, а шахматные задачки — моделирование реальности.
Однако мне кажется, что в нашей с вами реальности перевес куда чаще на стороне черных, — парировал Константин Иванович.
Прокурор закурил. Он-то прекрасно понимал подтекст последней фразы. Теперь надо было или плавно съехать с темы, или конкретизировать беседу. По глазам фээсбэшного генерала было заметно, что у него накопилось немало вопросов, и потому, поднявшись со своего места, руководитель совсекретной структуры КР коротко кивнул в сторону двери.
Может быть, немного прогуляемся? Здесь, пожалуй, слишком шумно, не находите?
И то правда. — Смешав шахматные фигуры, Богомолов двинулся следом.
Костя, куда ты? — послышался пьяный возглас лысого мужчины, любителя охоты на северного оленя (кстати, заместителя министра МВД России). — Иди к нам и вып… — Он запнулся и не от того, что пьяно икнул,
Когда любитель охоты на северного оленя обратился к Богомолову, Прокурор быстро обернулся, нехорошо сверкнув в сторону говорившего глазами, и тот испуганно осекся на полуслове.
Прошу вас, Константин Иванович. — Прокурор предупредительно открыл дверь. — Думаю, в саду нам будет спокойней.
Вечер выдался сыроватым и теплым. Влажный аромат прелой листвы мешался с запахом мокрой земли, слабый ветер колыхал темные кроны деревьев, доносил далекий шум машин: в километре отсюда проходило шоссе, оживленное в любое время дня и ночи.
Богомолов начал издалека.
Так уж случилось, что в последнее время он вынужден был заниматься несколько непривычной для него работой, которую ему поручил сам Президент: борьбой с организованной преступностью. Для него это было ново, и опыта, естественно, недостаточно, а потому он хотел бы получить нечто вроде консультации у своего собеседника. Чисто интуитивно Богомолов чувствовал, что Прокурор именно тот человек, который и может быть ему полезен в новой деятельности.
Слушаю вас. — Голос Прокурора в одночасье сделался серьезным.
Вы ничего не слышали о так называемой сабуровской организованной преступной группировке?
Слышал, конечно, — последовал спокойный ответ. — Кто же нынче в Москве о сабуровских не знает?
Странная ситуация. Сабуровские появились в столице недавно. Еще семь–восемь месяцев назад о них никто и не слышал. Оперативные источники сообщают, что еще каких-то полгода назад это была обыкновенная компания дворовых хулиганов, пэтэушников, мелких уголовников и вышедших в тираж спортсменов. Зато теперь это настоящая криминальная империя. Но почему-то ни МУР, ни РУОП ничего не предпринимают для ее ликвидации. Сколько ни пытался я прояснить эти обстоятельства по своим каналам — безуспешно, — закончил Константин Иванович. — Может быть, вы что- то мне объясните?
Да, что касается мгновенного превращения компании уличной шпаны в могущественную криминальную империю, все верно, — скрипуче подтвердил Прокурор. Зашелестел целлофаном сигаретной пачки, щелкнул зажигалкой. Неверный язычок пламени на мгновение выхватил из полутьмы его сосредоточенное лицо. — А вы знаете, каким образом им удалось в короткий срок прибрать к рукам едва ли не половину Москвы?
Не совсем… Потому-то и обратился к вам за советом, а может быть, и помощью.
Хорошо. — Руководитель совсекретной кремлевской структуры глубоко затянулся. — Тогда наводящий вопрос, если позволите.
Да–да, пожалуйста.
Вам известно, как называют в столице сабуровских?
Беспределыциками, — ответил Богомолов.
Кто именно? — прищурился Прокурор.
Все… В том числе и РУОП. Но прежде всего другие бандиты.
Вот–вот. — В голосе руководителя совсекретной спецслужбы прозвучали интонации едва заметного превосходства человека, объясняющего собеседнику очевидное. — Так именуют их прежде всего другие бандиты. И небезосновательно. За полгода сабуровские умудрились начисто разгромить несколько конкурирующих структур. Щукинских, например. Чего до сих пор не удавалось ни РУОПу, ни МУРу, ни Лубянке, не в обиду вам будет сказано.