Король Крыс
Шрифт:
Хотите сказать, что сам факт сушествования такой структуры логически оправдан временем и законом?
Борьба за законность не может вестись только лишь законными методами, — напомнил Прокурор очевидное. — Да и законы у нас в России… — он брезгливо скривился, — слишком уж превратно и противоречиво толкуются. Про коррупцию в высших эшелонах МВД я и не говорю, это вам и так известно. Кстати, сегодня в Генеральной прокуратуре подписан ордер на арест этого лысого алкоголика. — Говоривший взглянул в сторону ярко освещенных окон охотничьего домика и пояснил с нескрываемой брезгливостью: —
Но ведь, по общему мнению, сабуровские — самая опасная группировка не то что в Москве, во всей России! — Видимо, предстоящий арест высокопоставленного сотрудника МВД меньше всего занимал Константина Ивановича. — Еще немного, и она приберет к рукам всю столицу!
По всей вероятности, так оно и будет, — с готовностью согласился собеседник. — Только для этого сабуровским необходимо подмять под себя все конкурирующие группировки. И в Москве, кроме них, не останется никого. Думаю, это произойдет в течение года.
Это хорошо или плохо? — поинтересовался генерал.
Это просто замечательно! — ответил Прокурор таким тоном, будто бы сам искренне переживал за успехи или неуспехи новоявленного мафиозного сообщества. — Поверьте, это просто прекрасно!
Но почему?
Потому что куда лучше иметь одного врага, чем нескольких. Представляете, Константин Иванович, что было бы, если бы шахматист играл не против одного–единственного партнера, а против нескольких десятков? Что ни говорите, а примитивное разделение на «черное» и «белое» имеет свои преимущества.
Но кто же в этом случае играет за черных? — спросил генерал Богомолов. «Уж не вы ли?» — чуть не вырвалось у него, и собеседник как будто понял эту недомолвку.
Неважно, кто за кого играет, важно, что белые всегда начинают и выигрывают, — последовал ответ.
Но ведь сабуровские идут к власти по трупам… Кровь, страдания, жертвы…
В жизни, как и в шахматах, главное — красота и нестандартность мышления. Без потерь, к сожалению, не достичь ни того, ни другого. Помните, что я сказал ранее? Жертвы требуют тонкого искусства. Но главное — конечный результат: черные всегда в проигрыше, и белые всегда ставят им мат. Или я не прав, Константин Иванович?..
Мне трудно рассуждать о правилах игры, когда я не знаю о том, за кого мне придется играть впоследствии: за черных или за белых. — Богомолов сознательно сделал столь опасный выпад в надежде, что его собеседник хоть чем- то себя выдаст.
Я уверен, дорогой Константин Иванович, что ваш опыт и имеющаяся информация неминуемо подскажут вам единственно правильное решение, — улыбнулся загадочно Прокурор…
8
Такова бандитская жизнь
— Они совсем оборзели, падла. Пора показать, кто хозяин на Москве.
Атлетического сложения мужчина с густо татуированными пальцами и кроваво–красным следом от ожога на подбородке, подняв голову, вопросительно обвел взглядом собравшихся: мол, что ответите?
Разговор происходил в небольшом придорожном ресторанчике за Московской кольцевой дорогой
Их враги расправлялись с ними примерно теми же способами.
Однако теперешние московские реалии дали повод сесть за стол переговоров. За последние месяцы беспредельная сабуровская группа потеснила и тех, и других, что заставило еще недавно непримиримых недругов искать в лице друг друга союзников, временных, конечно.
В подмосковный ресторанчик съехались старшие: «быки» и звеньевые обеих группировок коротали время на автомобильной стоянке, подозрительно приглядывая друг за другом. Но даже самые тупые и отмороженные прекрасно понимали: от результатов этой стрелки зависит слишком многое.
Короче, пацаны, хочу сказать: кто старое помянет, тому глаз вон, — после непродолжительной паузы произнес обладатель кроваво–алого шрама, один из лидеров коньковских. — Теперь, бля, житуха такая, что нам надо это… объединиться. Типа союз заключить. Вот я вам и предлагаю мир, а вы отвечайте: «да», «нет». Если «да», конкретно, по делу перетрем, что делать дальше, если «нет» — расходимся краями.
Минуты твердели и падали; за столом зависла тяжелая, гнетущая тишина. Предложение типа «союз заключить» было сделано в лоб, и потому очаковские должны были ответить однозначно: «да» или «нет».
Ты, братан, прав: сабуровские, гондоны, вконец обнаглели, — выдохнул невысокий мужчина с маленькими и злыми кабаньими глазками, в желтой кожаной куртке, занимавший среди очаковских далеко не последнее место. — Пора их на понятия ставить! А насчет прошлого… Ну, сам понимаешь: братва — народ горячий. Чего между нами не бывает!
После этой фразы за столом вздохнули с облегчением: значит, предложение принято.
Да, ты прав, эти сабуровские — падлы, бля, в натуре! — с несколько большей горячностью, чем требовали обстоятельства, подхватил коньковский. — А чем, братан, они перед вами-то провинились?
Неделю назад на нашу автостоянку из Тольятти тридцать «девяток» пригнали, они дербануть их хотели. Кого, прикинь? На–ас! Прислали своих уродов: мол, делиться надо! Точно барыгам каким дешевым. Мы их так ласково–ласково послали. Ну, а позавчера вечером нашу автостоянку гранатами забросали. Пытались ментов подключить, какое там! Ни за какие филки связываться не хотят. Боятся. — «Желтая куртка» негодовала.
Это уж точно беспредел, брат, — согласно кивнул коньковский бандит. — Разве в Москве места мало? Или клопы жирные перевелись? Ищи себе лоха драного, дербань помаленьку или «кабанчика» из него расти… На здоровье. Зачем на чужое зариться?