Король воров
Шрифт:
С тяжким вздохом он вытащил из кармана телефон и набрал номер. Ночной портье уже собирался сменяться, но тем не менее сделал Виктору одолжение и выглянул в окно. На безлюдном променаде набережной Скьявони никакого мальчишки не было. С озадаченной миной Виктор сунул телефон в карман.
— Так, сейчас мне нужно хоть чуток поспать, — изрек он, поднимаясь. — Часик, другой, не больше, иначе я просто соображать не смогу. Одного брата нашли, так другой куда-то запропастился. — Он со стоном провел рукой по лбу. — Ну и ночка. У меня такое чувство, будто других ночей у меня уже и не будет. Найдется здесь в доме где-нибудь пустая кровать?
— Надувной матрас Проспера могу тебе предложить, —
Виктор без слов принял ее предложение.
Все они до смерти устали, и тем не менее быстро никто заснуть не сумел, а когда заснули, дурные сны уже караулили у каждого под подушкой. И только Бо спал мирно и сладко, как ангел, словно все его невзгоды этой ночью улетучились раз и навсегда.
ГРАФ
Проспер и Сципио пробудились оттого, что кто-то открывал дверь конюшни. Дневной свет ослепил их. В первую секунду они вообще не понимали, где находятся, но вид девочки, прислонившейся к дверному косяку, живо воскресил в них все воспоминания минувшей ночи.
— Buon giorno, господа! — сказала девчонка, оттаскивая рвущихся в конюшню догов. — Я бы, конечно, подержала вас взаперти еще, но мой брат настаивает на том, чтобы с вами увидеться.
— Брат? — изумленно шепнул Сципио Проспе-ру, когда они вышли из конюшни на двор. В ясном утреннем свете огромный дом выглядел еще страшнее и запущеннее, чем ночью.
Но девочка уже нетерпеливо вела их за собой по парадной лестнице, мимо ангелов с исчезнувшими лицами, покуда они не остановились под колоннами у входных дверей. Когда девочка отворила их, волна затхлого и стылого воздуха ударила им в лицо. Доги тут же ринулись мимо них внутрь и, радостно виляя хвостами, исчезли где-то в темных недрах дома.
Они очутились в зале, настолько высоком, что у Проспера чуть голова не закружилась. Тем не менее он глаз не мог оторвать от потолка. Потолок был расписной. И пусть его росписи от времени поблекли и закоптились, однако сразу было видно, до чего прекрасны были они когда-то. Там вскидывались на дыбы кони, а простершие крылья ангелы легко устремлялись ввысь, в лазурно-летнее небо.
— Ну, идите же! — поторопила их девочка. — Еще вчера, по-моему, вы очень торопились. Вон туда!
И она кивнула на открытую дверь в другом конце зала. Доги кинулись вперед так стремительно, что их лапы скользили и разъезжались на каменном полу. Сципио и Проспер нерешительно двинулись вслед за ними, ступая по единорогам и русалкам — мозаичным картинам, выложенным из крохотных разноцветных камешков и тоже изрядно замызганным. Шаги их отдавались под потолком так громко, что Просперу казалось, еще немного — и вспугнутые ангелы рассердятся и улетят.
В покоях, за дверями которых скрылись псы, оказалось темно, несмотря на свет с улицы, проникавший сюда через узкие тусклые окна. В камине, оформленном в виде разинутой львиной пасти, полыхал огонь. Перед ним-то и разлеглись псы, прижимая огромными лапами какие-то игрушки. Впрочем, игрушками здесь оказалось забито все: кегли, мячи, шпаги, лошади-качалки — целый табун, куклы всех размеров и видов, разбросанные как придется, с вывернутыми руками-ногами, а между ними — целые армии игрушечных солдат, целые флотилии пароходов и парусников с деревянными резными матросами на палубах, и еще много, много всего. А посреди этого игрушечного царства сидел мальчик. Со скучливой миной он пытался усадить игрушечного солдата на крохотную игрушечную лошадь.
— Вот они, Ренцо, — сказала девочка, подталкивая Проспера и Сципио в дверь. — Немножко пованивают голубиным пометом, но крысы, как видишь, их не погрызли.
Мальчик поднял голову. Его черные волосы
— Король воров! — произнес он, будто сам себе не веря. — И в самом деле! Ты была права, сестренка. — Он, не глядя, выронил на пол солдатика, которого все еще держал в руке, после чего встал и подошел к Сципио и Просперу. — Ты ведь тоже в соборе был, верно? — спросил он Проспера. — Прошу простить, что Моросине пришлось запереть вас в конюшне, но, наверно, все-таки не стоит без спроса среди ночи проникать на чужие острова. Что до фальшивых денег, то я искренне сожалею, это была идея Барбароссы, иначе я просто не смог бы расплатиться с вами. Вы, наверно, и сами успели заметить, — он указал рукой на облупившиеся стены, — я, увы, не богат, хоть и обитаю в замке.
— Ренцо! — нетерпеливо перебила его сестра. — Скажи лучше, что нам с ними делать?
Носком ботинка мальчик небрежно отбросил валявшуюся под ногами куклу.
— Ты погляди только, как они на нас уставились! — сказал он Маросине. — Наверно, не можете понять, откуда мне все известно? Разве вы забыли встречу в соборе в исповедальне? Или наше ночное свидание в бухте Сакка делла Мизерикордия?
Проспер отпрянул. Но успел услышать, как Сципио рядом с ним чуть не задохнулся от волнения.
— Значит, все правда! — прошептал Сципио, во все глаза глядя на незнакомого мальчика. — Выходит, ты — граф?
Ренцо с улыбкой отвесил церемонный поклон.
— К вашим услугам, Король воров. Кстати, благодарю за помощь. Без львиного крыла это была всего лишь карусель, зато теперь…
— Спроси их, кто им про карусель рассказал, — снова перебила его сестра. Она прислонилась к стене, скрестив на груди руки. — Ну же, выкладывайте! Это Барбаросса? Я всегда Ренцо говорила, нельзя этой Рыжей Бороде верить.
— Нет! — Сципио неуверенно покосился на Проспера. — Нет, Барбаросса тут ни при чем. Ида Спавенто нам про карусель рассказала, это та женщина, у которой было крыло, только это долгая история.
— Она знает, что вы здесь? — резко спросила Моросина. — Кто-нибудь вообще знает, что вы здесь?
Сципио раскрыл было рот, чтобы ответить, но Проспер его опередил.
— Да, — сказал он. — Наши товарищи знают, и еще детектив один. Так что если мы не вернемся, они приплывут сюда нас искать.
Моросина бросила мрачный взгляд на брата.
— Слыхал? — спросила она угрюмо. — Что теперь делать? С какой стати ты вообще с ними откровенничаешь? Как ты мог выдать им нашу тайну? Наплели бы им что-нибудь…
Ренцо наклонился и подобрал с пола маску, завалявшуюся среди игрушечных солдатиков.
— Они раздобыли для меня крыло, — сказал он. — А я с ними не расплатился. Поэтому я разрешу им прокатиться на карусели. — И он внимательно, поочередно посмотрел на Проспера и Сципио. — Сперва она вертится медленно, — сказал он тихо. — И почти ничего не замечаешь. Но потом дело идет все быстрей, быстрей. Я вообще чуть не опоздал спрыгнуть, — но так… — он окинул себя взглядом, — вроде как раз то, что нужно. Я только забрал назад все, что у меня украли. Годы детства. Все те годы, которые мы, Моросина и я, пока дети Валларессо забавлялись со всеми этими игрушками — он показал на лошадей-качалок и солдатиков, — должны были каждый день чистить карусель от голубиного помета. А еще — сорняки полоть, ангелам в саду мох с физиономий снимать, полы мести и мыть, ручки дверные драить. Мы и вставали раньше господ, и спать ложились, когда те давно уже почивали. Но потом Валларессо отсюда уехали, а мы с Моросиной все еще тут. И вот что я вам скажу: мне скучно играть со всей этой дребеденью! С ума сойти, верно?