Король жил в подвале и другие сказочные истории
Шрифт:
ГЕРОЙ. Пожалуйста. (Отходит в угол, писает в ведро. Возвращается.) О хороших вещах и говорить в радость. Во-первых, это ни на кого не похожее, удивительное и доброе существо по имени Адвокат. А во-вторых, это картина. Единственная картина, которую я видел: портрет с надписью «Академик Симеонов-Травников».
ПЕРСОНАЖ. Ах вот это откуда…
ГЕРОЙ. Ну да. Это чуть ли не единственное имя, которое я знаю.
ПЕРСОНАЖ. Как? Ах да. Что же тут удивительного… Так вы, стало быть, и собственного имени
ГЕРОЙ. Как же не знаю: академик Симеонов-Травников.
ПЕРСОНАЖ. Да нет, это понятно, это вы сами себе придумали! А нормальное-то имя, официальное-то имя у вас есть? Точнее, было?
ГЕРОЙ. Простите, но что-то я вас не совсем понимаю. Чем же вам моё имя не нравится? Оно, конечно, длинновато, но ведь и вас, позвольте напомнить, точно так же зовут!
ПЕРСОНАЖ. Нет, все верно, имя замечательное. Просто я хотел сказать… По-другому вас никто никогда не звал?
ГЕРОЙ. Нет, меня, как и вас, до вас вообще никто не звал. То есть звали, но не по имени: то подсудимым, то подследственным, то обвиняемым… Те ещё имена.
ПЕРСОНАЖ. Слушайте, я, наверное, не в своё дело суюсь, но мне всё равно, и я хочу у вас такую вещь спросить: а кто вам сказал, что вы рыцарь? Откуда вы это взяли?
ГЕРОЙ. Как откуда! Я это знаю.
ПЕРСОНАЖ. Имени своего не знаете, а это знаете!
ГЕРОЙ. Да. Рыцарь может не знать своего имени, вообще может ничего не знать, но то, что он рыцарь, это ясно ему с самого рождения! Это – закон природы, это зов, академик Симеонов-Травников!
Входит Тюремщик, уносит ведро.
ПЕРСОНАЖ. Ну вот, отбой. Устраивайтесь поудобнее и попробуйте заснуть. Оно и лучше будет, а то вы все время меня отвлекаете, не даёте рассредоточиться. Укладывайтесь.
ГЕРОЙ. Спасибо, но я привык спать сидя.
ПЕРСОНАЖ. Ах, ну да, разумеется. Тогда усаживайтесь.
ГЕРОЙ. А вы, надо полагать, спите лёжа.
ПЕРСОНАЖ. Представьте себе, да. Хотя в принципе мне всё равно.
ГЕРОЙ. Тогда, может быть, я рискну попросить у вас на ночь табуретку, она ведь вам не нужна.
ПЕРСОНАЖ. Вот покоя не даёт вам моя табуретка! Почему это – не нужна! Очень даже нужна: я её подкладываю под голову вместо подушки.
ГЕРОЙ. Как же вы это делаете? Это, должно быть, неудобно.
ПЕРСОНАЖ. Неудобно, ещё как! Но я же презрел удобства, верно? (Переворачивает табуретку вверх дном, ложится, кладет голову между ножек.) В холодильнике жить тоже неудобно и спать сидя неудобно. Ну и что!
ГЕРОЙ. Ваша правда. Прошу меня извинить за необдуманную просьбу. Я пристроюсь на полу. Спокойной ночи.
ПЕРСОНАЖ. Как же, заснёшь тут спокойно! Сначала разволнуют, а потом – спокойной ночи.
ГЕРОЙ. Ну извините, я ведь не хотел. Я думал, что вам действительно всё равно.
ПЕРСОНАЖ. Правильно думали, мне действительно всё равно.
ГЕРОЙ. А что ж
ПЕРСОНАЖ. Откуда я знаю? Я теперь что хочу, то и ворочу. Захотел – вот и разволновался, ни с того ни с сего.
ГЕРОЙ. Понятно. Ещё раз извините, я больше не буду вас отвлекать разговорами про рыцарей.
ПЕРСОНАЖ. Да при чем здесь разговоры! Если б вы только разговорами… Вы же одним своим присутствием всё моё мировоззрение сбиваете!
ГЕРОЙ. Правда? Я не знал. Но дело в том, что я здесь нахожусь не по своей воле и…
ПЕРСОНАЖ. Да я же вас не прогоняю, я не о том. Я просто хочу понять.
ГЕРОЙ. Не понимаю, про что вы?
ПЕРСОНАЖ. Отлично: вы не понимаете, чего я не могу понять. Тогда придётся вернуться к нашим баранам. Вот вы, например, говорите, что вы рыцарь. Так?
ГЕРОЙ. Рыцарь.
ПЕРСОНАЖ. Где же тогда ваши подвиги? Где же ваши схватки с драконами, ветряные мельницы всякие? Какой же вы рыцарь – без подвигов!
ГЕРОЙ. Но я просто не успел ничего совершить. Только одно страшное преступление, и то – уверяю вас – не по злому умыслу, а чисто случайно, от плохого знания жизни. Мне просто не дали наделать подвигов, меня вовремя обезвредили. Я невезучий рыцарь – да, но рыцарь!
ПЕРСОНАЖ. Кто вас разберёт, может, вы и правду говорите, но другой на моём месте, будь он человеком пристрастным, послал бы вас подальше и не поверил бы ни одному вашему слову.
ГЕРОЙ. Почему вы так думаете? Рыцарскому слову надо верить! Простите, но мне кажется, что вы впадаете в заблуждение!
ПЕРСОНАЖ. Нет, это вы впадаете – в детство. Вы же ни черта в жизни не разбираетесь! Вы же выросли – смешно сказать! – в холодильнике! Как же вы можете судить об остальном мире?
ГЕРОЙ. А вы?! Простите, а вы-то как можете судить? Вы же весь свой век просидели в камере! Всё себе отсидели и дошли до полного безразличия ко всему и даже к собственной личности!
ПЕРСОНАЖ. А вы, небось, в своем холодильнике и мысли-то ловили очень предвзято! Настроились на какую-нибудь учебную программу телевидения и решили, что весь мир – театр. А мир – гораздо хуже.
ГЕРОЙ. По-вашему, весь мир – суд? Тюрьма?
ПЕРСОНАЖ. Нет, это по-вашему… Ай, да оставьте, не знаю я ничего! И не хочу знать. Я больше не я, меня нет, я сплю, и всё мне безразлично!
ГЕРОЙ. Да… Извините, я что-то разгорячился. Я даже не совсем понял, в чём предмет нашего спора.
ПЕРСОНАЖ. Э-э… И я не понял, кажется… По-моему, так: вы говорили, что вы – рыцарь, а я говорил, что каков мир, таков в нём и рыцарь. Но я больше не настаиваю, мне уже всё равно, я выше.
ГЕРОЙ. Да, в конце концов, из двух заблуждений не сложишь истины. Мы с вами оба – ограниченные люди. Увы… Одно я знаю точно: я – рыцарь, а раз на свете ещё случаются рыцари, то не всё потеряно. Хоть они и появляются на совершенно пустом месте и живут в изоляции. Но абсолютной пустоты не бывает, да и абсолютной изоляции – тоже.