Король звезды
Шрифт:
Валери вдруг захотелось сделать что-то, чтобы он увидел её, чтобы в его глазах появилось удивление, испуг, может быть, даже презрение — хоть что-то.
Джейден выпрямился — и лестницы пришли в движение. Валери на миг показалось, что она песчинка, попавшая в огромный часовой механизм. «Глупости!.. — оборвала она себя. — С чего бы мне чувствовать себя песчинкой?.. Это в духе Карла…»
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, и, разбежавшись, прыгнула на одну из лестниц.
— Я хочу сбежать! — весело крикнула она обитателям портретов. — С
Валери не понимала, как устроены эти лестницы, но знала, что никому не позволит выбирать за неё путь. Волшебный механизм подчинился — и через несколько минут девочка выбежала на залитую осенним солнцем дорогу. В такую погоду грех сидеть в тёмных аудиториях: небо почти по-летнему голубое, а у горизонта собрались тяжёлые тучи, словно к ним идёт гроза.
Старая негритянка, готовившая обеды в приюте, говорила, что дома придумали люди, боящиеся молний. Валери всегда любила грозу. Ей нравились крупные капли дождя, летящие в разные стороны, нравился гром, напоминающий дедушку, ворчащего на тебя из-за разбитой банки варенья…
Однажды в детстве ребята из старшей группы обидели её. Сильно обидели. И тогда они узнали, что она молния. И Валери узнала, что она молния. Ребят с ожогами отправили в госпиталь, а девочку — в кабинет заведующей, но никто больше не смел коснуться её и пальцем. Косые взгляды остались, их стало даже больше. Иногда казалось, весь мир вокруг наполнен косыми взглядами. Но молнии не боятся взглядов…
— Карл! — крикнула Валери, заметив поднимающегося по тропинке мальчика, и побежала к нему. — Тоже решил сбежать с урока? — в её голосе слышалось торжество.
— Нет, соплохвост обжёг одного студента, и профессор Хагрид отпустил нас пораньше…
— Ну, хотя бы обед мы прогулять можем? — спросила Валери.
— Обед — можем, — согласился Карл. Последнее время походы в столовую доставляли ему мало радости. Какое удовольствие можно получать от еды, когда каждый желает тебе подавиться?
— Видишь то поваленное дерево? — она протянула руку. — Давай, кто быстрее? Раз, два, три!..
Карл предоставил Валери возможность победить ветер, а сам медленно побрёл на холм, вороша ботинками облетевшие листья… Какой странный год… Столько людей, этот турнир…
— Я победила! — закричала Валери с вершины холма.
— Я в тебе не сомневался, — сказал он, поднявшись к ней.
— Зато ты победишь в турнире!
— Не говори глупостей, — оборвал её Карл. — Да и потом… это неважно…
— А что важно? — тихо спросила Валери.
Карл не ответил. Налетевший порыв ветра растрепал тёмные волосы. В голосе ветра Карлу слышался призыв. Ветер звал его за собой. «Прости, сейчас я не могу уйти, — в мыслях ответил он, — но через четыре года…»
— О чём ты думаешь? — спросила Валери.
— О будущем…
— И какое оно, твоё будущее? — она с любопытством повернулась к Карлу.
— После Хогвартса я хочу поступить в университет… буду строить что-нибудь…
— А я собираюсь остаться в волшебном мире, — сказала Валери, посмотрев в небо.
— Тебе здесь больше нравится?
— В нашем мире всё решают деньги, а здесь всё решает сила, — из её глаз исчезли танцующие огоньки, взгляд стал тяжёлым. —
Карл слушал Валери — и внутри разливалась странная грусть. Он не мог не признать правоты её слов, но всё же ему казалось, что истина в чём-то другом…
Они до вечера бродили по остывающим полям, провожая последних птиц, спешивших к теплу чужих стран. Даже вернувшись в замок, Карл слышал шорох листвы под ногами и высокие, печальные голоса.
Пытаясь прогнать осенние тени, он подошёл к братьям, делая вид, что интересуется книгами, которые они читают. Тапани сидел над учебником, а у Матти в руках была сказка о забавных существах, напоминающих белых бегемотиков. Карл улыбнулся, в детстве он прочёл все сказки о муми-троллях. Особенно ему нравился друг главного героя — Снусмумрик. Сначала понравилось просто имя. Тогда Карл ещё ничего не знал о волшебстве, но, казалось, в самом этом имени уже заключалась магия. Потом он полюбил и его потрёпанную шляпу, и губную гармошку, и долгие разговоры о свободе и одиночестве. Карл понимал, что Снусмумрик сам выбрал свой путь, и всё же мальчику было его жаль. В таком выборе ему почему-то виделась обречённость…
— Кого ты любишь здесь? — подняв голову, спросил вдруг Матти.
— Больше всех мне нравится Снусмумрик… И ещё хатифнатты… — заметив, что старший брат внимательно смотрит на него, Карл подошёл к нему и проговорил как можно непринуждённее. — А ты что учишь, Тапани?
— Тёмные искусства… Преподаватель сказал, в этой школе их учат мало…
— Наверное, твой преподаватель не знаком с профессором Грюмом, — усмехнулся Карл. — А почему ты делаешь уроки, а твой брат читает сказку?
— Они дали один учебник. Поэтому сначала читаю я, потом он, — объяснил Тапани.
Книга в руках ребёнка выглядела очень старой, некоторые страницы не могла уже спасти никакая магия.
— Ей почти семьдесят лет, — угадав его мысли, сказал Тапани.
— Правда? Можно взглянуть?
Карл осторожно взял книгу и коснулся полустёршихся букв на обложке. Потом открыл первую страницу и вдруг увидел в углу надпись, сделанную неровным детским почерком: «AlfredvonDietrich».
— Не может быть! — поражённо воскликнул он. — Этот учебник принадлежал Альфреду фон Дитриху!
— Ты его знаешь? — удивилась Валери.
— Да!.. То есть я читал его стихотворения… Он поэт… Вот совпадение! — Карл взволнованно смотрел на книгу. — Значит, он учился в Дурмстранге!
— Фон Дитрих… Он немец? — спросила Валери.
— Да… Можно я посмотрю эту книгу?
— Конечно, — Тапани подозвал Матти, и они с любопытством окружили Карла.
Тот бережно листал страницы, но, к сожалению, Альфред, по-видимому, был очень аккуратным мальчиком — на выцветшей бумаге не осталось ни одной пометки.