Король звезды
Шрифт:
Вместе они прошли по тёмным улицам, посидели в каморке Франца: мальчик пил чёрный чай, а старик — водку, купленную у какого-то русского, — потом отправились в приют. Карл не пошёл сразу в свою комнату, а поднялся на второй этаж и долго бродил по пустым коридорам, заглядывая в классы со странным ощущением, что больше сюда он уже не вернётся…
Из последнего класса доносились тихие звуки. Карл толкнул дверь — и замер на пороге. На полу, прижимая к груди разноцветную конфету, которую она так и не съела, сидела Софи. Горькие, безнадёжные слёзы выжигали слепые глаза, но она закрывала рот рукой, твёрдо помня сказанные ей однажды слова: «Поэтому родители тебя и бросили! Разве хоть один человек сможет вынести вечно
Карл прикрыл дверь и побрёл к себе, а в ушах стоял этот плачь.
Он не мог забыть его и на следующий день, сидя в красном экспрессе. За окном шёл серый дождь. В соседнем купе Гарри со своими друзьями обсуждали подробности прошедшего чемпионата по квиддичу, чудеса, ожидающие их в новом учебном году, права домовых эльфов, мракоборца Аластора Грюма, заполнившего половину камер в Азкабане… Потом пришёл Драко, который, как оказалось, мечтал учиться в Дурмстранге, где «эту сволочь на пушечный выстрел не подпускают». Под сволочью, конечно, подразумевались грязнокровки. Карл вспомнил близнецов Корхонен и улыбнулся: Драко не знал, что грязнокровки проникли даже в Дурмстранг.
Отвернувшись к стене, он постарался заснуть, но голоса продолжали звучать сквозь сон… «Жаль только, что мать его любит…» Жаль… Жаль, что кто-то ещё может любить… «Хогвартс… заколдован… Если на него посмотрит маггл, то всё, что он увидит, — это осыпающиеся руины…» Странное волшебство… волшебство только для себя…
Красный экспресс не перенёс их в чудесную сказку, сегодня его главным пассажиром был дождь. Вдали, за скрытой тучами линией горизонта, раздавались глухие раскаты грома.
Карл не хотел идти на банкет: разноцветные конфеты вызывали у него приступы тошноты. Но выбора не было. Заняв свободное место ближе к двери, он постарался найти взглядом нового преподавателя защиты от Тёмных искусств, но не увидел ни одного подходящего лица. Потом медленно посмотрел на профессора Снейпа. Тот, по обыкновению нахмурившись, разглядывал учеников. На Карла он не смотрел… Карл подождал несколько секунд и опустил глаза…
Началась церемония распределения. На этот раз шляпа рассказала об истории создания школы. Карл слушал слова незамысловатой песни и представлял себе четырёх великих волшебников. Что бы они почувствовали, увидев, каким стал Хогвартс через тысячу лет?.. Таким бы они хотели его видеть?.. Судя по тому, что здесь ещё учились грязнокровки, Салазар Слизерин всё-таки проиграл. Но остальные — Годрик Гриффиндор, Ровена Когтевран, Пенелопа Пуффендуй — победили ли они?..
После церемонии профессор Дамблдор попросил присутствующих обратить внимание на праздничный ужин, а когда все порядком наелись, поднялся, чтобы произнести традиционную речь, состоящую из перечисления школьных правил. Карлу казалось, директор специально называет места, где ни в коем случае нельзя показываться ученикам, чтобы они непременно отправились туда.
Потом Альбус Дамблдор сообщил, что в этом году чемпионат школы по квиддичу отменяется. По залу прокатился разочарованный гул. Но не успел Карл порадоваться тому, что хоть раз ученики не будут ссориться из-за летающего золотого шарика, как под звуки грома и вспышки молний тяжёлой, хромающей походкой вошёл новый преподаватель защиты от Тёмных искусств, бывший мракоборец Аластор Грюм. Пожав руку профессору Дамблдору, с которым они, похоже, были друзьями, он занял место справа от директора. Карл посмотрел на профессора Снейпа — и с удивлением заметил на его лице неприязнь столь острую, что её можно было принять за страх. Мальчик грустно улыбнулся, гадая, не жалеет ли теперь его учитель о том, что заставил уйти из школы профессора Люпина.
Тем временем Аластор Грюм, мало интересуясь выставленным на столе угощением, сделал несколько
Представив нового преподавателя, директор продолжил речь и сообщил, что вместо чемпионата по квиддичу в Хогвартсе пройдёт другой турнир — турнир Трёх волшебников. В октябре прибудут представители двух других магических школ — Шармбатона и Дурмстранга, после чего состоится отбор кандидатов. Зал снова зашумел — но уже с радостным возбуждением. Разумеется, всем захотелось сейчас же записаться в участники, хотя директор и предупредил об опасности этого конкурса. Но оказалось, участвовать в турнире могли студенты, которым исполнилось семнадцать лет. Теперь умы детей заняла мысль о том, как к октябрю повзрослеть на один, два или даже три года.
Карл не верил в волшебное старение, но и его сердца коснулась робкая мечта. Перед сном он долго сидел с Рабэ на подоконнике одного из коридоров школы, слушая дождь. Потом, посмотрев на ворона, сказал:
— Здорово было бы, если бы я выиграл в этом конкурсе… Тогда профессор Снейп гордился бы мной!..
И сам рассмеялся нелепости этой мечты.
Начавшиеся уроки растворили в себе глупые иллюзии. Словно стремясь отомстить детям за несколько месяцев летнего отдыха, учителя пытались за урок объяснить тысячи заклинаний, а список домашнего задания не умещался на доске.
Карлу хотелось поскорее попасть на трансфигурацию. Но случай проверить его теорию представился раньше. На перемене Драко снова поссорился с Гарри Поттером, и оказавшийся рядом профессор Грюм превратил его в белого хорька. Прибежавшая профессор МакГонагалл отчитала нового преподавателя за использование нетрадиционных способов наказания, но факт оставался фактом: если Драко можно было превратить в хорька, значит, в нём было что-то от этого зверька.
Следующим уроком в расписании стояла как раз трансфигурация. Карл отправился в класс и по дороге чуть не столкнулся со странной девочкой. Пребывая в своих мечтах, она не замечала идущих людей. Извинившись с задумчивой улыбкой, девочка вприпрыжку побежала дальше. И тут Карл заметил на полу странную серёжку в виде ракушки. Он хотел догнать девочку, но она уже исчезла в толпе учеников. Времени искать её у Карла не было (профессор МакГонагалл не терпела опозданий), и он решил отдать серёжку после уроков.
На первом уроке по трансфигурации профессор решила повторить основные заклинания, изученные в прошлом году. Нужно было снова делать из посуды животных. Но Карл даже после случая с Драко побаивался осуществлять такие радикальные превращения. Оглядев свою парту в поисках чего-нибудь более простого, он увидел серёжку-ракушку. А что если попробовать?.. Выбрав заклинание, которое казалось самым подходящим, он посмотрел на ракушку, представил океан, на дне которого она лежала, и, взмахнув палочкой, прошептал слова…
Из раковины хлынула вода — солёная, зеленоватая, с водорослями и обломками кораллов, старинными монетами, хранившимися на утонувших кораблях, разноцветными рыбами и прозрачными медузами… Под крики испуганных детей класс быстро превращался в странный аквариум… Профессор МакГонагалл выкрикнула какое-то слово — и океан исчез, на столе перед Карлом лежала маленькая ракушка.
— Я поговорю с профессором Снейпом о вашем поведении! — строго сказала она.
Карл улыбнулся. Ему вспомнился древнегреческий безумец Герострат, сжёгший одно из семи чудес света, чтобы обессмертить себя. Конечно, он вызвал океан не для того, чтобы профессор Снейп услышал его имя, но всё равно было немного приято…