Королева карантина

Валенти Сюзанна

Татум судорожно вздохнула, прижав руку ко рту, и я поднял на нее взгляд, пытаясь передать ей извинения без слов. Потому что я должен был предвидеть, что это произойдет. Возможно, у нас с отцом яблоко недалеко упало от яблони, но у него было еще много лет, чтобы пустить корни. И я был почти уверен, что он собирался доказать мне, что его основы прочны, несмотря на все мои планы.

— Она сейчас там? — спросил он непринужденно. — Ее губы крепко обхватили твой член в знак благодарности за то, что ты спас ее из моей лаборатории?

Я запнулся от его грубых слов, мой пристальный взгляд упал на Татум, когда желание схватить ее и убежать отсюда

как можно дальше и быстрее почти захлестнуло меня. Он знал. Не только о том, что мы спасли ее, но он знал почему. Он всегда умел заглядывать в суть вещей, и, несмотря на то, как часто он вдалбливал мне тот факт, что я никогда не должен нуждаться ни в ком в своей жизни, кроме самого себя, он понял, кем она была для меня. И это делало его еще более опасным, чем когда-либо прежде.

— Не сейчас, — спокойно ответил я, хотя внутри чувствовал что угодно, только не это. — В данный момент она довольно измотана тем, что я трахал ее на своем пианино.

Мой отец фыркнул при упоминании этого инструмента, и я понял, что если бы он мог, то уничтожил бы все существующие пианино, только чтобы помешать мне тратить свое время на то, что он считал таким бессмысленным.

— Вот в чем дело, сынок, — твердо сказал он. — Ты вернешь мне все акции, которые ты скупил в моих компаниях. Ты откажешься от контроля над всеми активами, которые ты украл, и перепишешь все это обратно на меня. — Малейшая интонация в его голосе дала мне понять, насколько он был чертовски зол, поняв, что я все это натворил. Я. Его избитый маленький наследник, который должен был придерживаться линии и ждать своего времени, чтобы подняться в его тени, довел его до немилости, и он даже не заметил этого, пока не стало слишком поздно.

— К сожалению, я не думаю, что смогу это сделать, — медленно ответил я, впитывая чувство своей победы над ним. — Видишь, я сделал то, чему ты меня учил. Я взял врага на прицел и уложил всех своих уток подряд. Я провел свое исследование, я сыграл с ним в его собственную игру и завел его прямо в свою ловушку. Теперь все, что мне нужно сделать, это нажать на курок. Так зачем же мне складывать оружие в последний момент?

— Я признаю, что довольно таки впечатлен, — медленно ответил он, и дерзкие нотки в его голосе заставили у меня волосы на затылке встать дыбом. Я сомневался, что кто-то еще в мире вообще заметил бы это, но я заметил. И это означало приближение опасности. У него был какой-то план, помимо его слов, и я был тем, кто в нем замешан. — Ты превзошел самого себя в этом. Ты был тщательным, тонким, методичным и действительно блестящим.

— Но? — Подсказал я, игнорируя укол гордости, который попытался пробраться вниз по моему позвоночнику. Почему, несмотря на мою ненависть к этому человеку, несмотря на мое желание видеть его уничтоженным, сломленным и мертвым у моих ног, маленькая часть меня все еще жаждала его одобрения? Все, что он когда-либо давал мне, — это страх, страдание и презрение. Но глубоко внутри меня был забытый мальчик, который просто жаждал любви своего отца. Однако я с трудом подавил эти чувства, отказываясь поддаваться им. В сердце этого человека не было любви ко мне или чего-либо еще, кроме денег и власти. Просто он был таким, каким был, и ничего хорошего не вышло бы из того, что я оплакивал потерю человека, которым он никогда не был.

— Но, — холодно согласился он. — Тебе пришлось пойти и попасться в ловушку любви, не так ли? —

сказал он хриплым от разочарования голосом.

Я взглянул на Татум, и она потянулась, чтобы взять меня за свободную руку, очень реальное ощущение ее пальцев в моих подтверждало мне, что у него ее не было, и заставляло мои брови сдвинуться, потому что, если он имел в виду не ее, тогда кого…

— Наследника О'Брайенов я могу понять, — задумчиво произнес отец. — По крайней мере, до некоторой степени. У него есть власть, связи, и они представляют собой разновидность жестокости, которая могла бы привлечь твою низменную натуру. Такому чистокровному мужчине, как ты, нужно немного насилия в своей жизни. И девушка… что ж, я никогда не позволял тугой киске развращать мой разум и отвлекать меня от моих интересов, но хорошо известно, что многие мужчины легко поддаются соблазну такими вещами. Я ожидал от тебя большего, но ты молод, без сомнения, она нетерпелива и трахается достаточно хорошо, чтобы отвлечь тебя от…

— Ты не будешь так говорить о ней, — прорычал я, и в моем голосе прозвучало вполне реальное предупреждение. — Я не буду предупреждать тебя снова, старик. Но если ты еще раз заговоришь о ней, как о какой-то одноразовой шлюхе, я приду за тобой со всей силой, какая у меня есть, и не остановлюсь, пока от тебя не останется ничего, кроме трупа, раздавленного моей пятой.

За моей вспышкой последовала тишина, и я знал, что мне следовало придержать язык, но я не видел в этом смысла. Он знал. Он знал все чертовски хорошо. Мое сердце принадлежало ей, и моя жизнь была в ее руках. Он уже понял, что она была моей слабостью, так что он также может понять, что она была и моей силой.

— У футболиста плохой вкус, — сказал он после паузы. — Новые деньги. Никаких связей за пределами яркого мира спорта и СМИ — я признаю, что именно по этим причинам я поощрял тебя взять его в союзники, но такие люди одноразовы, взаимозаменяемы и не имеют долгосрочного применения. Кроме того, не похоже, что парень станет профессионалом, так что я не вижу в этом привлекательности. Тем не менее, я полагаю, он был в твоей жизни долгое время, и ты всегда проявлял слабость к сантиментам. Но есть еще учитель, — медленно произнес он, как будто ждал, что я смогу подробнее рассказать ему об этом, но я промолчал, и он продолжил. — Нэш Монро… или точнее Джейс Харрингтон?

Хватка Татум на моих пальцах болезненно усилилась, когда мой отец раскрыл, что ему известно о моем брате, но я даже не удивился. Как только он увидел те паспорта, которыми мы пользовались в лагере, он бы понял, что Нэш все еще часть моей группы. Конечно, он повнимательнее присмотрелся к работяге, который каким-то образом проскользнул в наши ряды, и как только он начал копать, ему было бы совсем нетрудно раскрыть правду о его личности. Не похоже, что Нэш был в состоянии заплатить за подделки, как я, а смена имени была довольно простым способом обойти преграду.

— Конечно, ты уже знал это, — продолжил отец, выдержав паузу, достаточную для того, чтобы я мог подтвердить или опровергнуть это, и приняв мое молчание за ответ. — Я признаю, что даже когда мне представили его настоящее имя, я его не запомнил. Но мои люди собрали всю необходимую мне информацию, чтобы оживить мою память о том, как его полоумная мать много лет назад остановила передо мной свою машину и решила судьбу своей семьи. Честно говоря, сынок, я ожидал, что ты будешь придерживаться более высокого класса…