Королева Кастильская
Шрифт:
– Только бы у меня родился мальчик! – воскликнула Изабелла, и ее глаза загорелись. – Тогда я соглашусь, что вела себя глупо и никогда больше не стану говорить о предзнаменованиях.
Она украдкой оглянулась, словно разговаривала не с Эммануилом, а с каким-то невидимым призраком, присутствующим в комнате, словно умоляя его: «Докажи, что мой страх – глупость, даровав мне здорового сына».
Эммануил с любовью посмотрел на нее, и в этот момент прибыли гонцы.
Они передали Изабелле послания, а она позвала слуг и приказала им накормить гонцов и устроить их отдохнуть
Когда они с Эммануилом остались наедине, она протянула ему письма. Лицо ее смертельно побледнело, руки дрожали.
– Умоляю тебя, Эммануил, прочти их мне.
– Они предназначены для твоих глаз, дорогая.
– Знаю, но у меня так сильно трясутся руки, а глаза не воспринимают слов.
Когда Эммануил сломал печать, вскрыл письма и начал их читать, Изабелла пристально наблюдала за ним и заметила, что лицо его побледнело.
– Что там, Эммануил? – поспешно спросила она. – Ты должен сказать мне сейчас же.
– Ребенок родился мертвым, – отозвался он.
У Изабеллы перехватило дыхание, и она бессильно опустилась в кресло. Ей казалось, что комната плывет перед глазами, а в ушах раздаются ехидные голоса – голоса тысяч замученных и казненных людей. Эти голоса шептали ей что-то зловещее.
– Но с Маргаритой все в порядке, – продолжал Эммануил. Затем воцарилась тишина, и Изабелла обратила к мужу свое лицо.
– Там есть еще что-нибудь? – спросила она. – Умоляю, ничего от меня не скрывай.
– Да, есть, – медленно проговорил он. – Хуана с Филиппом провозгласили себя наследниками Кастилии.
– Хуана! Но ведь это невозможно! Она же моложе меня.
– Так пишут твои родители.
– Как Хуана могла совершить такое?
– Это произошло из-за того, что у нее весьма тщеславный муж.
– Но это ужасно! Она разобьет сердце матери. Ведь это скандал внутри семьи!
– Тебе не следует бояться, – нежно промолвил Эммануил. – Твои родители разберутся, как лучше уладить все недоразумения. Они хотят, чтобы мы готовились немедленно покинуть Лиссабон и выехать в Испанию. Они собираются принародно провозгласить тебя наследницей Кастилии.
Страшная усталость овладела Изабеллой, голова неустанно болела. В это мгновение она подумала: «Я не хочу никаких скандалов и ссор. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу родить ребенка».
Вдруг она ощутила движение ребенка в своем чреве, и настроение ее изменилось. Королеве не пристало думать о собственных желаниях.
Она осознала, что дитя, шевелящее сейчас ножкой, по-видимому, сможет стать наследником всей Испании и всех подвластных Испании земель в Новом Свете.
Значит, у нее множество дел, и нельзя впадать в апатию. Она должна бороться за права своего ребенка, даже если ее противник – родная сестра.
Когда она заговорила, голос ее прозвучал решительно:
– Когда мы будем готовы отправиться в Испанию?
ТОРКВЕМАДА И КОРОЛЬ АНГЛИИ
Томас Торквемада лежал на постели, тяжело дыша. Подагра невыносимо мучила его, и ему все труднее и труднее становилось передвигаться.
– Так
Он часто размышлял о Хименесе, архиепископе Толедском, который, как ему казалось, мог наследовать мантию Торквемады. Он не сомневался, что именно этот человек в один прекрасный день сумеет побороть все свои чувства и доведет начатое им великое дело до конца.
Торквемада с удовлетворением оглядывался на последние тридцать лет. Теперь он мог только дивиться тому, что произошло с той поры, как он в пятидесятивосьмилетнем возрасте покинул монастырь и начал крупными буквами вписывать свое имя в историю страны. Его великие успехи заключались во введении инквизиции и изгнании евреев.
Когда он вспоминал об этом, то приходил в восторг. Увы, теперь его подводило старое немощное тело, и, кроме того, у него было множество врагов. Ему хотелось почаще видеться с Хименесом. Он не сомневался, что такому человеку можно доверить направлять суверенов на должный путь, и можно спокойно отдать в его руки судьбу Испании.
– Мне надо подготовить его, еще многому научить, – шепотом приговаривал Торквемада. – Но увы, времени почти не осталось.
Он страшно устал, потому что только что распрощался с главными инквизиторами. Он созывал их в Авиле, чтобы дать им новые инструкции, которые он составил для введения в кодекс инквизиции. Он постоянно думал о преобразованиях, о расширении организации, чтобы грешникам как можно труднее было ускользнуть от альгвасилов. [5]
5
Альгвасил – судейский, а также полицейский чин в Испании.
Он знал, что начиная со славного 1483 года, когда учредили инквизицию, и по сегодняшний день, когда он, лежа на твердом тюфяке, думал о том, сколько ему еще осталось сделать, на кострах сожгли заживо около десяти тысяч еретиков.
«Восемь тысяч костров, – размышлял он. – Но были еще очень многие, кого привлекали к суду. Около ста тысяч человек в стране были признаны виновными и их подвергли незначительным наказаниям. Неплохие достижения».
Его изумляло, что у такого человека, как он, находятся враги внутри самой церкви, и что, наверное, самый влиятельный его враг – сам Папа.
Как все было по-другому, когда папскую тиару носил добродушно-беспечный Иннокентий VIII. Распространялись отвратительные слухи относительно жизни Родриго Борджа – Папы Александра VI. Поговаривали, что у него есть любовницы и множество детей, которыми он страшно гордился и наделял всевозможными почестями.
Торквемаду, приверженного власянице и жесткому тюфяку, это ужасно возмущало; но больше всего его потрясло то обстоятельство, что хитрый и проницательный Борджа, похоже, получал чуть ли не удовольствие, любыми способами срывая планы Торквемады.