Королева сплетен выходит замуж
Шрифт:
– Итак, Чаз, - говорит папа, заходя в комнату вместе с Анджело, мужем Розы, который одет в черный костюм без галстука и черную рубашку, расстегнутую до груди.
– Ты все еще в школе?
– Да, сэр, - говорит Чаз.
– Мне осталось еще где-то 3 года курсовой работы и потом мне придется начать писать диссертацию и защитить ее. Потом, надеюсь, я смогу найти работу и начать учить.
– Да?
– мама освобождает место на диване, чтобы папа сел рядом с ней.
– И где ты надеешься найти место? Здесь, на среднем западе? Я знаю, как ты относишься к Россомахам (баскетбольная команда Мичигана - прим.
– Не имеет значения, - говорит Чаз, пожимая плечами.
– Главное, чтобы там была Лиззи
Мама не донесла кружку до губ, выглядя так, будто она не правильно расслышала то, что сказал Чаз. Роза прищурилась и взглянула на кольцо на моей левой руке, в то время как Анджело выглядел озадаченно. Сара закашлялась. Папа лишь приветливо улыбнулся и сказал: "Что ж, это хорошо," и доел остатки своего кофейного пирога.
– Я не понял, - говорит Анджело.
– Я думал Лиззи помолвлена с тем парнем, Люком. Чаз, разве ты не встречался с ее подружкой-лесбиянкой?
– Кто такой Люк?
– интересуется папа.
– О, дорогой, помнишь, - говорит мама. Мы разговаривали с ним по телефону. Это милый молодой человек, с который Лиззи встречалась во Франции.
– Я все еще с Люком, - говорю я быстро. Просто все сейчас... так сложно.
– Как всегда, - говорит Роза, вставая и забирая пустые тарелки Чаза и папы.
– Жаль, что бабуля умерла. Ей бы это понравилось.
И я, немного с опозданием, понимаю, что Роза права. Мало того, что бабуле нравилось то, что происходит между мной и Чазом, она поощряла это. Она была единственной, кто призывал меня не обручаться. Она была той, кто всегда считал, что Чаз все время был моим парнем.
И то что он очень сексуален, если мне не изменяет память.
Бабуля была права.
Как сейчас выясняется, во многих вещах.
История Свадеб
Первые обручальные кольца носили только невесты, а не женихи. Это потому, что первые невесты считались имуществом своих мужей и один раз "окольцованными" (или захваченными в плен), они считались собственностью своих мужей. Кольцо, хотя до сих пор и носят на четвертом пальце левой руки, пальце как склонны считать связанном с сердцем - был символом принадлежания мужу. До тех пор пока не началась Вторая мировая война, что и стало причиной, популярности ношения обручального кольца как для мужчин, так и для женщин , а во время Корейской войны, это стало нормой.
Почему это произошло? Потому, что так женщины могли быть уверены, что их мужья, когда находятся вдали от дома, помнят, что они не свободны!
Совет, как избежать свадебных несчастий.
При отмене свадьбы, это необходимо, но не обязательно, отправляется формальное объявление. Проинформировать друзей и семьею устно, что ваши планы изменились нормально. Однако, если вы откладываете свадьбу, необходимо просто отправить карточку ,о переносе даты и места свадьбы. Если звонить всем гостям из вашего списка, чтобы сказать им, что ваша свадьба отменяется является слишком болезненным для вас, кто-то другой— например ваш дизайнер свадебного платья-может сделать это за вас. Это то, что мы сделаем для
"Лиззи Николс Дизайн"
Глава 16
Я возложил свои мечты тебе под ноги. Шагай аккуратно, ведь ты идешь по моим мечтам.
У.Б. Йейтс (1865-1939), ирландский поэт и драматург.
– Милая, где ты была?
– спросила мама, как только мы с Чазом вошли в церковь, с опозданием. Это была подстроенная Чазом выходка, чтобы избавить меня от того, что он назвал дикостью - последний взгляд на усопшую, который был запланирован на час до начала похорон.
К сожалению, я обнаружила, что мама хватает меня за руку, гроб оставили открытым только для меня.
– Поспеши, - говорит она, быстро меня таща.
– Они собираются закрывать его.
– О, ничего страшного, - говорю я, - Я в порядке.
– Нет, милая, - говорит мама.
– Тебе как никому другому нужно успокоиться и увидеть бабулю в мире.
– Нет, - говорю я.
– Не надо, Мам.
Но мама видимо мне не верит, потому что выдергивает меня из безопасности защищающих объятий Чаза и подталкивает к бабушкиному гробу, который стоит в заднем конце церкви, и ждет пока его доставят к месту упокоения. Крышка поднята, и бабуля, кажущаяся невозможно маленькой и хрупкой - и совсем не похожей на саму себя - лежит внутри. Я пристально смотрю на нее в страхе.
– Видишь?
– говорит мама утешительным тоном, таща меня к нему.
– Все в порядке. Над ней славно потрудились. Она выглядит, будто просто спит.
Бабушка не выглядела спящей. Она выглядела как восковая кукла. Во-первых, кто-то наложил на ее лицо слишком много румян. И во-вторых, они надели на нее синее платье с воротничком, который был очень высоким и кружевным - то, что она никогда бы в жизни не одела - и скрестили ее руки на груди над букетом цветов.
Как бы замечательно сюда подошла баночка пива.
– Можешь поцеловать её на прощание, если хочешь, - успокаивающе говорит мне мама.
Я не хочу никого оскорбить, но на самом деле, я бы скорее поцеловала ди-джея Типпикэта.
– Нет, - говорю я.
– Не надо.
– Мэгги поцеловала ее, - говорит мама, выглядя немного оскорбленной.
Я стала искать мою племянницу, надеясь найти ее забившейся в угол церкви, покачивающейся и мягко говорящей себе, что все будет в порядке. Но она была около двери и пыталась заполнить пустую бутылку святой водой и говорила кузенам, что все хорошо и что она пьет ее все время.
– Э, - говорю я маме, - Все нормально. Правда.
Мне все равно, если моя шестилетняя племянница делала это до меня, и мне все равно, если это бабуля: ни в коем случае я не поцелую мертвое тело.
– Ну, - сказала мама, в то время как служитель, явно раздраженный тем, что так долго пришлось этого ждать, посчитал это намеком и опустил крышку гроба.
– Думаю, уже поздно.
Но в некотором смысле, я понимаю, что это не так. И еще я понимаю, что мама права. А то, что Чаз потратил полчаса на безумное вождение вокруг города, настаивая на том, что мы не поедем в церковь, пока он не будет уверен, что гроб закрыт, было зря.