Королева Тирлинга

Йохансен Эрика

Она отодвинулась, удивлённая этой вспышкой от обычно спокойного и немногословного служителя Церкви.

– Что он вам сделал?

– Не мне, Ваше Величество. – Он воззрился на неё широко раскрытыми глазами. – Но я верю, что кардинал способен творить ужасные вещи. Я думаю…

В библиотеку вошли Булава с Веллмером, и отец Тайлер замолк. Келси бросила на Капитана раздражённый взгляд и проверила время: у неё оставалось ещё по меньшей мере двадцать минут общения со священником до встречи с Арлиссом.

– Леди, вам нужно кое-что увидеть.

– Сейчас?

– Да. Пойдёмте на балкон.

Королева вздохнула,

с искренним сожалением посмотрев на церковника. Она понятия не имела о том, что он собирался сказать, но наверняка это было нечто важное.

– Видимо, на сегодня всё, Отец. Удачно вам вернуться в Арват, и передайте Его Святейшеству мои пожелания скорейшего выздоровления.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

Отец Тайлер свернул свою тетрадь, скреплённую переплётом, бросая быстрые взгляды на Булаву. Он по-прежнему выглядел настолько обеспокоенным, что Келси наклонилась к нему и прошептала:

– Не бойтесь, Отец. Я начеку со всеми, и с вашим кардиналом в том числе.

Он едва кивнул ей, на его бледном лице всё ещё читалось беспокойство. По донесениям шпионов Булавы из Арвата, Его Святейшество был недоволен отцом Тайлером из-за того, что тот не поставлял необходимых ему сведений. Она гадала, насколько плохо шли дела у её Крепостного священника в Арвате, но не могла найти подходящего места, чтобы спросить его напрямую.

Когда он ушёл, Булава и Веллмер повели Келси по коридору в балконную комнату. Из дверного проёма, ведущего в одну из комнат в конце зала, с сонным видом показался её герольд Джордан.

– Вы хотели меня видеть, сэр?

Булава поманил его пальцем, и тот последовал за ними на балкон, почёсывая затылок. Теперь у дверей этой комнаты всегда дежурили двое стражников. Сегодня была смена Корина и Дайера, которые при появлении Королевы поклонились.

– Сюда, Леди.

Булава распахнул двери, впуская холодный солнечный свет. Зима ещё только начинала уступать своё место весне, но чистое голубое небо, простиравшееся до горизонта, уже наводило на мысли о лете. Келси вышла на свет и с удовольствием встряхнулась: после мрака Королевского Крыла было очень приятно ощутить всей кожей тепло. Капитан знаком попросил её пройти вперёд и указал за парапет.

– Посмотрите вниз.

Девушка выглянула за край и сразу же пожалела об этом: от высоты у неё закружилась голова. Похоже, они находились почти на самой вершине Крепости, но оказалось, что смотреть вверх ей хочется ещё меньше, чем смотреть вниз.

Далеко внизу раскинулась Крепостная лужайка, заполненная гудящими толпами народа от самого рва до гребня холма, напоминавшими единый живой организм до трёхсот ярдов в ширину. Келси вспомнила день отправки, с момента которого прошёл месяц, а казалось, что целая жизнь, но сегодня не было ни рабов, ни клеток. Однако спустя мгновение она заметила странную древоподобную фигуру, возвышавшуюся над всеми людьми.

– Мне не рассмотреть. Что там такое?

– Голова на пике, Леди, - ответил Веллмер.

– Чья голова?

– Вашего дяди. Я спускался, чтобы убедиться в этом. На пике висит полотно с надписью: «Подарок Королеве Тира на память от Ловкача».

Несмотря на всю жуть такого подношения, Келси улыбнулась. Взглянув на Булаву, она увидела, что уголки его рта опущены вниз в некоем подобии улыбки,

и внезапно всё поняла. Эта ситуация напомнила ей тот день, когда в Крепость привезли книги из библиотеки коттеджа. Стражник планировал сделать ей таким образом подарок, но не мог признаться в этом, как не мог сбросить покров подозрения со всей своей жизни. Большего от него нельзя было ждать. Девушка хотела обнять его, как обняла бы Барти, но знала, что ему это будет неприятно. Вместо этого она обхватила себя руками, будто пытаясь защититься от холода, и продолжила украдкой наблюдать за Булавой.

«Что сделало его таким? Что с ним произошло?»

Веллмер добавил:

– Пику вкопали глубоко, так что без лопат и не вытащишь. Голова в идеальном состоянии, Леди. Её обработали фиксатором, чтобы не допустить разложения.

– Неплохое украшение для лужайки, - отметил Капитан.

Келси снова посмотрела через край, уверенная, что Ловкач стоял сейчас там, скрываясь на самом виду. Он бы предпочёл лично доставить такой подарок. Ей хотелось увидеть его и сказать, что их сделка принесла даже больше пользы, чем он мог себе представить.

– Что нужно всем этим людям?

– Вы, Леди, - ответил ей Булава. – Ваша мать никогда не осмеливалась в прямом смысле выходить в народ и обычно говорила речи с этого балкона. Толпа начала собираться ещё вчера, когда новость о вашем возвращении в Крепость разнеслась по городу. Мой человек у Врат сказал, что многие из них провели здесь всю ночь.

– Но мне нечего им сказать.

– Придумайте что-нибудь, Леди. Сомневаюсь, что они уйдут просто так.

Она снова бросила взгляд на лужайку. Жители уже устроились там как следует, разбив палатки самых разнообразных цветов и жаря ароматное мясо. Оттуда доносились обрывки песен. Пришло так много людей…

– Тебе слово, Джордан. Скажи им, что Королева здесь.

Герольд прочистил горло: при этом раздалось клокотание, которое было скорее характерно для пожилого человека.

– Извините, Леди, - пробормотал он, покраснев. – Подхватил простуду.

Набрав в грудь побольше воздуха, Джордан перегнулся через парапет и крикнул:

– Королева Тирлинга!

Толпа на лужайке в едином порыве посмотрела вверх, испустив такой рёв, что Келси почувствовала, будто каменная кладка у неё под ногами зашаталась. Море лиц было обращено к ней, и никто не сводил с неё взгляда. Опустив руки на парапет, она так сильно наклонилась вперёд, что Пэн на всякий случай схватил её сзади за платье. Девушка воздела руки, требуя тишины и дожидаясь, пока уляжется последнее эхо. Тот день на Крепостной лужайке, казалось, был из прошлой жизни, но на сей раз слова будто переполняли её.

– Я Келси Рейли, дочь Элиссы Рейли!

Толпа выжидающе молчала.

– Но я также приёмная дочь Бартолемью и Карлин Глинн!

Снизу начала подниматься плотная волна шёпота и бормотания. Келси закрыла глаза и как никогда отчётливо увидела Барти с садовыми инструментами и Карлин с книгой в руках, стоявших на кухне в коттедже. Где-то глубоко внутри она знала, что они мертвы. Уже несколько недель у неё в голове не раздавались их голоса. Они постепенно стирались и уступали место другому голосу, мрачному и решительному, который звучал, когда всё было очень плохо, когда она не знала, что делать.