Королева Тирлинга
Шрифт:
– Посмотри на себя, прошипела она в пустоту комнаты.
– Посмотри, что осталось мне после тебя.
– Леди?
Булава быстро постучал и вошёл, ведя за собой высокую худую женщину, хранившую молчание и почти скрытую за его массивной фигурой, но Келси уже поняла, кто это. Без своих детей эта женщина казалась моложе, ненамного старше самой Келси. На ней было простое суконное платье кремового цвета, а её длинные тёмные волосы были причёсаны и стянуты в тугой пучок на голове. Лишь синяк на щеке портил общее впечатление. Женщина стояла перед Келси
– Вы можете приводить с собой дочку, если она ещё слишком маленькая, чтобы оставлять её одну.
– О ней позаботятся, Леди.
– Лазарь, оставьте нас наедине, пожалуйста.
К её удивлению, Булава сразу же повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
– Сядьте, пожалуйста.
Она указала на стул, стоявший перед туалетным столиком. Женщина поставила его напротив Келси и одним изящным движением села.
– Как вас зовут?
– Андали.
Келси моргнула.
– У вас мортские корни?
– Моя мать была мортийкой, отец - тирийцем.
Интересно, выведал ли Булава эту информацию. Конечно, выведал.
– А себя вы кем считаете?
Андали посмотрела на неё столь долгим взглядом, что та уже пожалела о своём вопросе. Глаза женщины были серыми, холодными и проницательными.
– Я тирийка, Ваше Величество. Мои дети – тирийцы по отцу. Я же не могла бросить их с этим никчёмным человеком?
– Нет... наверное, нет.
– Если вы сомневаетесь в моих мотивах, то могу сказать, что поступила на службу к Вашему Величеству, в основном, ради своих детей. Столь многодетной матери, как я, нельзя было упускать ваше предложение, и к тому же теперь я могу держать своих детей подальше от их отца. Это просто подарок судьбы.
– В основном, ради своих детей?
– Да, в основном.
Келси охватило беспокойство. Тирлинг принимал у себя мортских эмигрантов из необходимости, поскольку они владели навыками, которые отсутствовали у тирийцев, например, навыками в работе с железом, камнем и в медицине. Мортийцы назначали высокую цену за свои услуги и в достаточно большом количестве расселялись по тирским деревням, особенно на юге, где к ним относились гораздо терпимее. Но даже Карлин, гордившаяся непредвзятостью своего мышления, не доверяла им по-настоящему. По её словам, даже у представителей низших классов среди мортийцев прослеживалось некоторое высокомерие и психология завоевателей, которая закладывалась в них в течение многих лет.
Но происхождение Андали было лишь частью проблемы. Эта женщина была слишком образованной для своего положения многодетной супруги чернорабочего. Она держалась настолько спокойно и невозмутимо, что Келси с уверенностью могла сказать, что именно это приводило её мужа в ярость. Она вела себя абсолютно отстранённо. Лишь о своих детях Андали говорила с теплотой в голосе. Келси придётся довериться мнению Булавы: без него она уже была бы мертва. Но что заставило его выбрать именно эту
– Лазарь выбрал вас в качестве моей камеристки. Для вас это приемлемо?
– При условии, что вы позволите мне взять выходной, если моя маленькая дочь заболеет или её не с кем будет оставить.
– Разумеется.
Андали указала на внушающий в Келси ужас туалетный столик.
– Мои навыки, Леди...
Келси жестом дала ей понять, что продолжать не обязательно.
– Я верю, что вы можете сделать всё, о чём утверждаете. Могу я называть вас просто Андали?
– А как ещё вы хотели бы меня называть, Леди?
– Мне говорили, что многим придворным женщинам нравится носить разные титулы, например, госпожа камеристка и всё в таком духе.
– Я не придворная. Можете называть меня по имени.
– Конечно, - сокрушённо улыбнулась Келси.
– Если бы я только могла так же легко сбросить с себя все свои королевские титулы.
– Простым людям необходимы свои знаки отличия, Леди.
Келси с удивлением воззрилась на свою собеседницу. Карлин множество раз говорила ей то же самое, и этот отголосок прошлого заставил девушку внутренне поёжиться, ведь она считала, что навсегда сбежала из учебной комнаты.
– Могу я задать вам один неприятный вопрос?
– Конечно.
– Что вы делали ночью до того, как вашу дочь должны были увезти в Мортмин?
Андали поджала губы, и Келси снова почувствовала ярость, которая полностью отсутствала у неё во время разговоров на другие темы.
– Я не верующая женщина, Леди. Мне жаль, если это причиняет вам боль, но я не верю ни в какого бога, и ещё меньше я верю в какую бы то ни было церковь. Но два дня назад я была ближе к молитве, чем когда-либо. У меня было худшее из видений: мой ребенок лежал мертвый, и я была бессильна предотвратить его смерть.
Женщина глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.
– Моя дочка всё равно бы в скором времени умерла. Девочки живут гораздо меньше мальчиков. Сначала бы её посылали на грубую работу, а затем, повзрослев, она была бы продана кому-нибудь для плотских утех. Такова могла быть судьба моей дочери, если бы ей повезло, и её не купил бы какой-нибудь растлитель сразу по прибытию. – Андали обнажила зубы в мрачной болезненной улыбке. – В Мортмине закрывают глаза на многое.
Келси попыталась было ответить, но не смогла, онемев и оцепенев при виде разгневанной женщины.
– Боруэн, мой муж, говорил, что нам придётся её отпустить, и был настроен крайне… решительно в этом отношении. Я хотела сбежать, но недооценила его. Понимаете, он хорошо меня знает. Он забрал Гли, пока я спала, и оставил её на время у своих друзей. Проснувшись, я увидела, что она исчезла, и где бы я ни искала её, перед моими глазами было лишь её тело… красное, всё красное.
Келси подпрыгнула на месте, но затем согнула ногу, как будто её свела судорога. Андали, казалось, не заметила этого. Её руки скрючились, словно когти хищной птицы. Три её ногтя были вырваны с мясом.