Королева в ожидании
Шрифт:
Каролина решила, что в Ганновере невозможно проводить свою политику. Придется принять чью-то сторону: или курфюрста, или его сына. Она понимала, что ничего нет глупее, чем стать мужу чужой. И приняла его сторону. А это значило, что она должна была восхищаться Англией. Не то чтобы Георг Август любил Англию и англичан, но раз отец был равнодушен к этой стране, сын стал ее поклонником.
Поэтому и отношения между Каролиной и курфюрстиной постепенно налаживались.
София тоже пришла в восторг, узнав о беременности Каролины.
Каролина
Все ждали рождения ганноверского наследника. Предполагалось, что ребенок родится в ноябре, и двор готовился торжественно отметить это событие. Даже курфюрст считал, что рождение внука следует отметить с некоторой экстравагантностью.
Но ноябрь прошел, и, хотя принцесса выглядела так, будто ходит на последних неделях беременности, празднование рождения наследника пришлось отложить.
Курфюрстина София встревожилась. Наконец хоть что-то отвлекло ее внимание от английского трона.
Когда они гуляли в парке, она спросила Каролину:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, насколько это возможно в моем положении.
– Но… разве уже не время?..
– Наверно, я ошиблась в расчетах.
«На неделю или на две, конечно, можно ошибиться, – подумала София, но уже шел декабрь, а ребенок все не появлялся».
Курфюрстина поговорила с врачами.
Иногда так бывает, сказали ей. Если женщина страстно хочет ребенка, то порой у нее появляются все симптомы беременности, а ребенка в ее лоне нет. Но подобный случай вряд ли подходил к принцессе Каролине. Она не принадлежала к нервному типу женщин и выглядела такой спокойной, такой уверенной. И все же странно, что ребенок не появлялся. Вполне могло быть, что она вовсе и не беременна.
Георг Август получил заказанную военную форму. Он не сомневался, что скоро будет участвовать в военных действиях. У отца есть одно достоинство – он держит слово.
Они прождали почти весь декабрь, а ребенок не родился.
Прошло Рождество, и Ганновер по старой традиции праздновал Новый год. Во дворце и в ратуше устраивались костюмированные балы. И знать, и низшее сословие без удержу веселились на пирушках и банкетах.
Опера, которой Георг Людвиг справедливо гордился, была единственным дивертисментом, который курфюрст мог вытерпеть.
Каролина появлялась на балах явно беременная, но теперь все говорили, что ребенок вряд ли родится. Только сама Каролина была уверена, что скоро она принесет ребенка. И Георг Август, одетый на костюмированном балу в генеральскую форму, не сомневался, что очень скоро поедет на войну.
Холодной январской ночью Каролина, как обычно, легла в постель и немного спустя у нее начались схватки.
На следующий день долгожданный ребенок родился.
Это был мальчик.
Измученная и ликующая, Каролина лежала на подушках. Она победила. А ведь весь двор считал, что из-за какой-то странной болезни ребенок так и не родится.
Но
Георг Август пришел к ней показать военную форму и заодно полюбоваться малышом. С любовным обожанием он смотрел на жену. Умная Каролина! Она родила сына и выполнила его самое страстное желание. Его переполняла любовь к ней. Он упал перед кроватью на колени и осыпал поцелуями ее руки.
Курфюрстина тоже пришла посмотреть на малыша.
– Будем надеяться, – сказала она, – что он окажется умнее своего отца.
Ребенка окрестили Фридрихом Людвигом. Все его называли Фрицем, а Каролина – Фрицхеном.
Теперь у Георга Августа был сын, и он мог ехать на войну.
– Но сначала надо подготовиться к военной службе, – объявил Георг Людвиг, – изучить военную тактику и быть готовым принять участие в следующем военном походе, который ожидается через два месяца.
Спор с Георгом Людвигом мог привести к каким-нибудь новым запретам, поэтому Георг Август подавил нетерпение и засел за изучение военного искусства. Он радовался жизни, считая, что все складывается в его пользу, а пока проявлял нежное внимание к жене и с любовью наблюдал за тем, как растет маленький Фрицхен.
Когда ребенку исполнилось полгода, Каролина подумала, что у нее начинается простуда, и пролежала день в постели. Но назавтра ей стало хуже и пришлось послать за врачами.
У нее перегрелась кровь, объяснили ей. Такое бывает после рождения ребенка.
Она решила несколько дней не выходить из спальни и попросила принести ей Фрицхена. Он спит, сказали ей.
– Тогда, как только проснется, принесите его мне.
Но малыша не принесли, и тут вдруг у Каролины промелькнуло подозрение, что врачи не говорят ей правды.
Она послала за ними и заявила, что хочет знать, чем больна.
Врачи переглянулись: все равно рано или поздно она узнает правду.
– Ваше Высочество, мы боимся, что это оспа.
Оспа! Ужасная кара, которая или убивает, или уродует. И эта кара поразила ее!
Кто-то сидел у постели.
– Кто здесь? – прошептала она.
– Это твой муж.
– Георг Август! Что ты здесь делаешь? Разве ты не понимаешь?..
– Понимаю, – драматическим тоном ответил он.
– Но ты же страшно рискуешь.
– Кто, как не я, должен ухаживать за тобой в 'такое время?
Каролина не поверила своим ушам. Он ухаживает за ней! Не может быть. Ведь от него нет никакого проку в комнате больной. Значит, он решил разделить с ней опасность. Какой дурак… но отважный! Если он не может проявить свою доблесть на поле битвы во Фландрии, он продемонстрирует ее в спальне больной жены.
– Георг Август, – слабым голосом проговорила она, – не нужно тебе оставаться здесь. Это безумие.
Он приблизил к ней лицо, хотя в этом не было необходимости.