Королева викингов
Шрифт:
— Король поклоняется своему собственному богу, который обладает большим могуществом.
— Это иноземный бог, ярл. К тому же король не хочет, чтобы мы оставались в дружбе с нашими богами, пестовавшими наших отцов и их отцов с тех пор, как люди поселились в Норвегии. Хотим ли мы, чтобы Тор наслал на нас град и молнии, Фрейр погубил наши поля, Ньёрд отогнал рыбу от наших берегов, Фригг сделал наших жен бесплодными? Нет, на сей раз король должен совершить жертвоприношение, как
Хокон задохнулся от негодования.
— Никогда! — воскликнул он. — Я лучше умру!
Бю посмотрел ему в лицо горящими глазами.
— Да, ты умрешь, король, если не сделаешь то, что должен и обязан.
После этих его слов вновь поднялся ропот. Немногочисленные дружинники, вышедшие во двор вместе с предводителями, крепче взялись за оружие и подошли поближе к своим господам.
— Это слишком неожиданно, хёвдинги и бонды! — перекрыл крики Сигурд. — Вы должны это понять. Сейчас мы уйдем отсюда и поговорим об этом между собой.
Бю, конечно, был готов к такому повороту событий.
— Идите, — сказал он, — но не заставляйте нас ждать дотемна.
Зимние дни в это время были очень короткими.
— Вам не придется долго ждать. Прошу тебя, мой господин.
За королем и его людьми плотно закрылась дверь. Слуги и домашние забились в полутемный дальний конец зала. Свет от очагов окрашивал в красный цвет богов, зверей и прихотливо извивающиеся виноградные лозы, вырезанные на столбах. Воздух казался таким же морозным, как и на улице.
Хокон и Сигурд долго смотрели друг на друга. Брайтнот изо всей силы вцепился в висевший на груди крест.
— Они сделают то, чем угрожают, король, — спокойно сказал Сигурд. — Численностью они превосходят оба наши отряда. К тому же мы не успеем призвать их сюда, прежде чем эти люди набросятся на нас.
Даже в полумраке было заметно, что Хокон побледнел. Его ноздри широко раздулись. Он стиснул рукоять висевшего на поясе ножа, как будто это был меч.
— Неужели ты стал трусом?
Сигурд покачал головой.
— Я умру рядом с тобой, король, если до этого дойдет, — негромко произнес он. — А перед этим многих отправим по дороге в ад. Но никто из нас не переживет этот день. А тогда Траандло и вся Норвегия окажутся без вождей, беззащитными перед нашими врагами.
Хокон шлепнул ладонью по столу.
— Это смертный грех, — простонал он.
Брайтнот подошел к королю, взял его за плечи и посмотрел в глаза.
— Приходится уступать силе, — сказал он дрожащим голосом. — Ты получишь прощение. Я отпущу тебе этот грех, мой сын. Христос простит тебя… чтобы ты мог продолжать свой апостольский путь.
— Нет. — Голос Хокона прозвучал
— Из-за того, что спасешь себя ради продолжения святого дела? Защиты самой Святой Церкви? — И добавил резко: — Или из-за своей собственной гордыни?
Хокон скривил рот.
— Ты так же жесток со мной, как и тот язычник.
Брайтнот отступил. На его ресницах показались слезы, ярко вспыхивавшие в колеблющемся свете, пробивавшемся сквозь густые клубы дыма.
— О, мой брат, мой названый брат, я не хочу твоей смерти!
Он собрался с духом и повернулся к Сигурду.
— Ярл, — он запнулся, — они… они удовлетворятся, если я отдам им себя, чтобы они зарезали меня во славу своих дьяволов?
Сигурд присвистнул.
— Очень может быть, — почти беззвучно проговорил он. — Человек, не лошадь, а человек, которого они смогут распять и пронзить копьями… Да, я полагаю, что они вполне могли бы согласиться на это.
— Нет! — взревел Хокон. — Выдать им священника? Да за кого же ты меня принимаешь?
Брайтнот ощущал в себе все больше и больше решимости.
— Ты будешь избавлен от греха, — сказал он. — А я обрету мученический венец.
— А я стану хуже самого ничтожного из людей. — Хокон плюнул на пол. — Неужели мне остается только броситься на меч? — Он запнулся и содрогнулся всем телом. — Нет, Сигурд, я уступлю им.
Ярл с трудом сдержал улыбку.
— Уступи, умоляю тебя. Это будет единственным мудрым решением. Но сначала позволь мне поговорить с ними. Я думаю, что они будут удовлетворены, если ты просто покажешь им, что не презираешь их богов. — Он тщательно подбирал слова. — Ты ведь не стал бы презирать доблестного врага, не так ли? Перед таким можно отступить, не роняя своей чести, чтобы позднее снова вступить с ним в бой. Ты позволишь мне договориться с ними?
Хокон чуть заметно кивнул.
Сигурд вышел. Хокон и Брайтнот стояли неподвижно. Никто из присутствовавших не смел пошевелиться. Только огонь пританцовывал и напевал свою негромкую песенку.
В комнате снова немного посветлело и потянуло свежестью: это Сигурд открыл дверь.
— Да, король, — сказал он, — мне удалось убедить их. Если ты съешь хотя бы несколько кусков, но выпьешь на пиру за все священные для них здравицы, они не проявят вражды.
— Да будет так! — Слова Хокона падали порознь, тяжелые, как камни. — На сей раз.
— Я… я рад, — прошептал Брайтнот.
Сигурд приподнял бровь.
— Хотя ты лишился возможности вознестись прямо в свои Небеса?