Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
— Как, разве вы не знаете, что против королевы составлен заговор?
Ди Маро свистнул.
— Ночные караулы пагубно действуют на вас, Грипсолейль. Шли бы вы лучше спать…
Грипсолейль нисколько не обиделся:
— Друзья мои, надо уметь мыслить, как учит нас Аристотель. Наука мыслить, как вам известно, называется логика. Итак, давайте мыслить логически. В данном случае мы начинаем с допущения: против королевы составлен заговор. Primo [30] . Если мы принимаем это допущение, что из него следует? Видимо, то, что заговор возглавляет герцог Фрам, ныне свободный в своих передвижениях. Secundo [31] …
30
Первое (лат.).
31
Второе (лат.).
—
— …и закадычный приятель последнего — принц Кейлембар…
— Ну, ну! Усыпанный орденами Кейлембар?
— Господа, — укоризненно сказал Грипсолейль — Помимо мудрости книжной есть еще и мудрость живая и пренебрегать ею не следует. А она гласит: как волка ни корми, он смотрит в лес. Вот почему я говорю и Кейлембар. Tertio [32] …
32
Третье (лат.).
— Хм, слабоватый довод. — Ди Маро был скептик.
— Сейчас я подкреплю его фактами. Смотрите. Принц Кейлембар дарит королеве своих головорезов. Зачем? Чтобы набиться на почести? Как бы не так. Эти молодцы здесь для другой цели. Подумайте сами, господа: триста отборных вояк… а со слугами и вся тысяча будет. С ними можно сделать что угодно… например, захватить королевские дворцы.
— Вашей фантазии можно позавидовать, — сказал ди Маро. — Вы кончили?
— Нет, сударь, — высокомерно ответил Грипсолейль. — Всякое заключение состоит из пяти пунктов, я же привел только четыре. Ибо все дело в том, кто посоветовал королеве принять этот подарочек, дело в сиятельном герцоге Марвы…
— В Лианкаре?..
— Такого господина я не знаю… Так вот, герцог Марвы присоветовал королеве пустить молодчиков с юга в Толет, отлично зная обо всех их двойных качествах. А он знает, он по должности обязан все знать. Ergo: он имеет в заговоре свои интересы…
Это сообщение вызвало бурную реакцию, которой и добивался Грипсолейль. Слушатели заспорили между собой:
— Лианкар! Это же вторая после Вильбуа фигура в Виргинии!
— А почему не первая? Чем он хуже Вильбуа?
— Ну уж нет. Я никогда не сменял бы Вильбуа на Лианкара…
— Но Лианкар…
Грипсолейль наслаждался произведенным эффектом. Четвертый собеседник, Макгирт, который, впрочем, только слушал, вдруг предостерегающе сказал:
— Внимание! Лейтенант идет!
Подошел лейтенант Бразе. Его приветствовали военными поклонами, он приложил руку к шляпе.
— Что за шум, господа? — спросил он, глядя на Грипсолейля. Репутация последнего была ему хорошо известна. — Так в чем же дело, Грипсолейль?
— Я рассказывал господам, как я влюбился в статую Венеры, что стоит на Восточном зале Аскалера, и спрашивал у них совета, как мне попасть на караул в этот зал, — без запинки отбарабанил веселый Грипсолейль глядя
Прочие с трудом удерживали улыбки Лейтенант ясно видел, что его попросту дурачат.
— Сколько же раз вы стояли там, что успели влюбиться?
— Увы, мой лейтенант, всего дважды, вы сами же ставили меня на этот пост! Но любовь подобна пожару она вспыхивает мгновенно… — Грипсолейль состроил постную мину Однако он учел, что лейтенант мог слышать имя Лианкара, которое повторяли здесь довольно громко. — И оба раза, мой лейтенант, я стоял у тех дверей, к которым она повернута спиной и другими частями, которые, к слову сказать, очаровательны… Признаюсь вам, что я приревновал ее к сиятельному герцогу Марвы, который всякий раз, проходя мимо нее, делает ей нежные улыбочки и воздушные поцелуи… Вот я и советовался с господами: вызвать ли герцога Марвы на дуэль или помолиться Господу Богу, чтобы обратил взоры мраморной красотки на меня…
У лейтенанта был один выход: подхватить шутку.
— Грипсолейль, вы страшный еретик, этого я за вами еще не знал. Ведь Венера — языческая богиня! Как же вы осмеливаетесь, я не скажу молиться, но даже думать молиться Господу Богу… Господа, — обратился он к остальным, — держитесь подальше от Грипсолейля гнев Божий не ведает часа, вы можете пострадать без вины вместе с ним…
Мушкетеры, как по команде, расхохотались начальство изволит шутить. Лейтенант переменил тон.
— Однако вот что, господа. Черные мушкетеры капитана ди Архата уходят в Италию. Нам придется потрудиться и за них, пока нас не заменят кем-нибудь.
Это сообщение мгновенно погасило радость Перспектива была не из приятных. Грипсолейль выразил общее настроение.
— И кончилась наша пьянка слезами…
Между тем в том, что им предстояло, не было ничего сверхчеловеческого Правда, количество караульных часов увеличивалось вдвое, но именно столько часов несли службу телогреи — и без всякой смены. Их служба была самой трудной — на то они и были самые верные.
Король Карл относился к благородному дворянству с недоверием, и поэтому он придумал завести себе особую стражу — из крестьян. В телогреи брали только грамотных, но поскольку среди черного народа таких почти не было — король постановил, чтобы каждого новобранца обучали грамоте. Это делалось прежде всего. Офицеры называли их на «вы». Из этих людей делали сознательных защитников короля, пробуждая в них высокое человеческое достоинство. Идея была превосходна. Ибо более стойкого и неподкупного защитника короля, чем крестьянин, осознавший себя Человеком, нельзя было и выдумать. Поэтому телогреи были у короля страшной силой.
Эти люди во всех отношениях были лучше дворян. Дворяне играли в службу, телогреи несли службу. Дворяне кичились своим мундиром, телогреи гордились им, хотя он не блистал позолотой и кружевами, как у дворян. Их девиз, «За короля и святую веру», был запечатлен у них в сердцах, а не на шляпах, как у дворян. У них было черное знамя — знамя простого народа. На своих касках они носили мертвую голову. «Верен до гроба» — таков был смысл слова «телогрей»
Дворяне их ненавидели и распускали о них самые страшные небылицы. Наслушавшиеся этих сказок жители Толета боялись телогреев, как огня, ими пугали маленьких детей. Поэтому, освободившись после караула, они выходили в город в партикулярном платье. Когда их видели в форме, они были скованы строем и барабаном; лица их, стянутые жесткими ремнями касок, в самом деле были мало похожи на человеческие.