Королевская кровь-12. Часть 2
Шрифт:
Да, перед магами они что муравьи перед кабаном. Но и муравьи могут пожрать кабана, если их много.
Генерал Тмир-ван умел понимать логику противника. Раз отряд ма-гов и волшебных бойцов, появившийся из врат, ведущих в город Та-фия, не исчез следом за выбравшимся из плена колдуном и его женой, то, значит, у них здесь есть еще одна цель.
Нетрудно было понять, какая. Особенно после того, как связной Арвехши, выполняющий сейчас роль его возничего — интенсивность боя была такая, что генерал не успевал пересесть на отдельного раньяра, — вытянул руку к дальним вратам и
— Тиодхар, смотри!
Над порталом гасло огненное слово на языке нового мира — слово «сюда», — и явно оно не для Тмир-вана было написано и его армии, и не для вражеского отряда, который помог колдуну с женой и никак не желал уходить обратно.
Стала понятна бешеная, яростная активность врага: все они появились здесь ради крылатой девки и ее спутников. И пока те не будут убиты или не вернутся в свой мир, отсюда не уйдут.
И что же творится там, в новом мире, если они так легко вышли, а сюда так легко прошел большой отряд врага?
Тмир-ван отдавал себе отчет, отчего это может быть. И понимал, что боги ему этого не спустят, что он будет мертв и из-за того, что упустил колдуна, и из-за того, что пока сам тратил здесь время, кидая отряды на то, чтобы подавить магов, его армия в новом мире терпела поражение. Не появлялось из врат связных, и никто из его людей не мог пробиться туда, чтобы узнать, в каком сейчас состоянии и город, и мир: удалось его господам взять там власть или нет.
Но некогда было думать о своей судьбе. Он был воином и знал свой долг. Тем более, что не он один, похоже, оказался в проигравших.
Ему уже доложили, что видели Ренх-сата, с мечом, но без белого доспеха, привычного для него, как вторая кожа, выходящего на охонге из врат, соединяющих Лортах со страной Ин-лян-дия. Но связных из Ин-лян-дии после того, как туда вышли боги, уже ждать не приходилось, и точной информации о том, что стало причиной появлению Ренх-сата, у Тмир-вана не было.
Ренх-сат был не тем человеком, что бежал бы, оставив свою армию: пожалуй, изо всех тиодхаров этот последователь бога-Нервы был Тмир-вану понятнее всего, ибо придерживался установленных самому себе правил, а не творил что хотел. Это было удивительно для сына жестокого отца. Он был амибициозен, деятелен, крепок телом и волей, в меру жесток: говорили даже, что крестьяне в его владениях не голодают, а жизни он лишает быстро и жестко за проступки, но пытками не злоупотребляет.
К Тмир-вану после появления здесь он не заявился, а, значит, либо ныне выполнял тайную волю богов, либо действительно проиграл. В любом случае после выхода его никто не видел. А его помощь была бы не лишней — сейчас, когда почти десятитысячный резерв Тмир-вана перемалывался у двух порталов крошечными отрядами врага.
На мгновение у тиодхара мелькнула мысль увести войска в сторону. Пусть уходит проклятая тройка во врата. Пусть пришедшие враги-маги уходят следом. А если за ними всеми еще и врата закроются, на Лортахе наконец-то наступит покой.
Тень… что тень. Одна тень не сможет контролировать весь континент. Можно будет спрятаться, затаиться. Жизни тонущей земли на его век хватит.
Но долг, вбитый с детства, и давний
Первая задача — не пропустить к вратам тройку беглецов. Не дать им помочь. А значит и связать отряд, вышедший из города Та-фия, чтобы они не пришли на помощь своим ко вторым вратам.
— Оставляйте здесь десятую часть войск, — крикнул он помощникам. — Остальным прикажите разворачиваться и как можно скорее идти ко второму порталу, на помощь к Селши. Я сам поведу войска! Нужно останавливать крылатых и колдуна!
— Тиодхар! — сообщил подлетевший связной. — Тха-нор Селши убит красноволосым колдуном, командование отрядом взял на себя его сын Омиши!
Тмир-ван выслушал это спокойно. Но кольнул внутри недобрый страх. Не ему ли быть следующим, кого убьет колдун?
В любом случае, тот убьет без мучений, — в отличие от тени божественных господ.
Когда войска уже устремились ко второму порталу, и сам Тмир-ван летел в сопровождении сотни раньяров, подчиненных его воле, он повернул голову к далекому жреческому кругу, привлеченный воплями ужаса, пронесшихся над равниной и перекрывших звуки двух битв. Арвехши молчал, только обернулся к Тмир-вану, и молодое лицо его было испуганным и белым.
Туда, в жреческий круг, вернулся Имити-ша, молиться в исступлении и звать тень божественных хозяев. И, видимо, дозвался.
Тмир-ван своими глазами увидел, как тень-паук на лету, скользя по равнине, вместе с верхним слоем почвы пожирает людей получеловечьей, полупаучьей пастью размером с ворота твердыни. Челюсти-жвала заталкивали крошечных человечков, жрецов и наемников, в утробу, и вой обреченности слышался за тысячи шагов, на расстоянии которых и находился жреческий круг.
И если гибель жрецов не взволновала генерала, а лишь заставила испытать мрачное чувство удовлетворения — теперь он был обезопашен от их притязаний, да и каково умереть в утробе той, кому столько служили и поклонялись? — то пошедшие на корм твари наемники, норы и тха-норы, которые двигались от закрытых врат недалеко от плодильника на помощь, заставили его поморщиться.
Это видел не только он, это видели и другие тха-норы. О какой верности, кроме как замешанной на страхе, может идти речь? Он знал, что все они, несмотря на заслуги, для их божественных господ всего лишь корм. Но одно дело знать — а другое наблюдать очевидное.
— Возвращайся ко вратам в город Тафия и сообщай мне о течении боя, — приказал он Арвехши, когда они долетели, и перепрыгнул на подлетевшую стрекозу, которая застыла ниже.
Проклятые беглецы шли сквозь лес и равнину как заговоренные.
Тмир-ван, долетев до тха-нора Омиши и наблюдая, как спешно текут сюда по воздуху сотни раньяров, как несутся охонги и тха-охонги, взял управление на себя, приказав сыну Сенши с его наемниками переключиться на отряд врагов, идущий на помощь беглецам от врат в страну Йеллоувинь.