Королевская кровь-12. Часть 2
Шрифт:
— Ты теперь за старшего, — сказал Мариан несколько минут назад на прощание Василю, и наследник серьезно кивнул, сжав руку сонного Андрюшки. Мартина предсказуемо полезла папе на ручки, отказываясь спускаться, и он с тяжелым сердцем под детский рев протянул ее няне. Но тут Василь что-то прошептал в сторону небольшой походной печки, затопленной здесь, чтобы их высочества не замерзли — и запорхали перед принцессой огнедухи, оборачиваясь юркими ящерками, заплясали, запрыгали друг через друга. Дарина Станиславовна с облегчением спустила к ним засмеявшуюся Мартину, и Мариан сумел ускользнуть.
Василину он не видел с момента,
— На что рассчитывают иномиряне? — спросил Байдек у Тандаджи, когда заходил к тому осведомиться о последних результатах допросов пленных. Зеленое крыло гудело как растревоженный улей. — Разве они не понимают, что силы неравны, и даже если их боги выиграют — за это время мы успеем перемолоть их отряды?
— Они не знают, что их генерал мертв, — ответил Майло, такой же посеревший от напряжения, как все они, — и рассчитывают на большое подкрепление. А сейчас воодушевлены выходом богов. Считают, что их боги вот-вот победят, и тогда наше сопротивление не будет иметь значения.
— Им было бы разумнее дождаться этой победы, отсидевшись на окраинах.
— Выслуживаются и боятся, — пожал плечами Тандаджи. — Ждут награды, если их боги победят, и боятся наказания за бездействие. Смерти они боятся меньше, чем своих богов.
Они разошлись каждый на свои места, помня, что есть давным-давно подготовленный план экстренной эвакуации королевской семьи, затем — ведомств и министерств на случай прорыва обороны дворца.
Зигфрид Кляйншвитцер, который с помощниками отслеживал состояние щита, доложил Байдеку, что около восьми тридцати утра случилось еще одно серьезное проседание стихий, и щит ослаб процентов на семь.
— Но его силы достаточно, чтобы выдержать взрыв даже сотни тонн орвекса, — вновь заверил придворный маг принца-консорта. К удивлению, от него не пахло, как обычно, алкоголем, и он был серьезен и собран.
— А если на него наступит бог, выдержит? — тяжело спросил Мариан.
Зигфрид покачал головой.
— Не могу сказать, ваше высочество. К сожалению, энергетические и технические характеристики богов мне неизвестны.
Часы показывали почти двадцать минут десятого, когда Байдек зашел в приемную перед кабинетом супруги. Во дворце осталась пара слуг — у кабинета, если ее величеству что-то понадобится. Тут же стояла личная охрана. Секретарь, бледная и уставшая, как все в столице, поднялась ему навстречу.
— Занята? —
— Ее величество… уже час как спит, ваше высочество, — ответила секретарь. Он заметил заминку, успел испугаться за супругу, рванул дверь в кабинет. И замер.
Василина действительно спала. Лежала, свернувшись клубочком в большом камине, прямо на тлеющих углях, обнимая урчащего Ясницу, прижавшись к нему щекой. Ни ее одежды, ни волос пламя не касалось. Снаружи визжали инсектоиды, грохотала канонада, гулко бухали танки — но ее лицо было спокойным, и лишь тревожная морщина осталась меж бровей.
Ясница успокаивающе мурчал. Он был прозрачнее, чем обычно.
— Устаааалааа оооочень. Много отдааал ееей. Ещее огняяя, — едва разобрал Байдек. Огнедух не шевелился, чтобы не разбудить хозяйку.
Секретарь за плечом принца-консорта вопросительно застыла. Он бросил взгляд на дровницу — почти пуста.
— Пусть слуги принесут еще дров, — приказал капитан вполголоса. — И масла огнедуху.
Пока секретарь передавала приказ, Мариан осторожно прикрыл дверь, присел к камину и стал неслышно подкладывать дрова. Вокруг Василины они занимались мгновенно, словно она сама дышала жаром. Ясница тоже начал наливаться пламенным золотом.
Скрипнула дверь — Байдек поднялся, приложил палец к губам, сам взял из рук слуг тяжелую палетту с дровами, бутыль с ароматическим маслом, донес до камина и продолжил подкладывать в камин топливо. Налил в миску масла, подставил под нос Яснице — оно тут же занялось голубоватым пламенем, и огнедух стал жадно лакать его, подергивая хвостом.
Мариан сам не знал, в какой момент он спокойно принял, что Василина — не совсем человек, что она может быть пугающей, опасной, жесткой. Что в любой момент в ней может открыться еще что-то странное, непостижимое, связанное с наследием первопредка-Огня. Для него она все так же оставалась единственной женщиной в мире, той, кого он любил всей душой и кому служил со всей самоотверженностью.
И если его женщине для отдыха нужно было поспать в костре — то его дело позаботиться, чтобы костер этот был наилучшего качества.
Он сложил в камин всю палету дров, так, что Василину с Ясницей за ними было почти не видно. Камин горел вовсю, пламя гудело, Ясница урчал как трактор, и белая плитка вокруг накалилась от жара. Мариан отступил — благодаря браслету, подарку Ясницы, огня он не боялся, но дышать было тяжело. Из пламени стали выныривать бабочки-искрянки, и одна, расшалившись, задела крылышком щеку королевы. Василина пошевелилась, глубоко вдохнула — и с этим вдохом словно втянула в себя все пламя. Дрова осыпались золой, а она открыла посветлевшие глаза и некоторое время непонимающе смотрела на Мариана. Перевела взгляд на Ясницу — тот невозмутимо вылизывал языком пятнистую огнешкурку.
Королева села, пачкая светлую одежду в золе. Прислушалась — выл на улице ветер, и за визгом охонгов и грохотом канонады слышались далекие удары оружия богов.
— Если бы я понимала, как это происходит со мной, — сказала она со вздохом. Мариан подал ей руку, и она поднялась, поглядела на себя, качая головой. — Последнее, что я помню — как почувствовала, что мерзну и сунула руки в огонь. И вот. Снаружи конец света, на дворец нападают враги, нас в любой момент могут раздавить, дети скучают внизу, а что делает королева и мать? Спит сладким сном.