Королевская кровь-13. Часть 1
Шрифт:
Он хмыкнул.
— Я тебе смертельно надоем уже через пару часов такого сидения.
— Вот именно, — подтвердила я. — Да и я уже привыкла к тому, что ты то есть, то тебя нет. Это вносит в жизнь разнообразие.
Ирвинс ждал нас на третьем этаже у дверей малой столовой, величественный и строгий. В руках он держал поднос с письмами.
— Милорд, миледи, — он поклонился. — Телепорт-почта тоже заработала. Я посмел побеспокоить вас до завтрака, посчитал, что для вас это важно, — и он протянул Люку пахнущий жасмином конверт из
— Благодарю, Ирвинс, — отозвался муж, вскрывая конверт и доставая тонкую рисовую бумагу с изящными йеллоувиньскими иероглифами и ниже — текстом на инляндском. Впрочем, инляндский был лишь данью вежливости — Люк, как и все аристократы, учил шесть основных языков Туры.
— «Цэй Ши, наследник йеллоувиньского престола, смиренно ожидает коронацию, что с благословения великого первопредка, источника и сути гармонии, случится в день цветущих абрикосов десятого мая в полдень и приглашает вас с супругой разделить с ним радость церемонии», — прочитал он.
— Позвольте сказать, милорд, что письмо в таком же конверте пришло и герцогу Таммингтону, — доложил дворецкий.
— Спасибо, Ирвинс, — повторил Люк мрачно, и дворецкий понятливо удалился в сторону лестницы.
— Похоже, они тоже не знают, на кого из вас ставить, — сказала я, с наслаждением принюхиваясь к конверту. Он пах так, что мне захотелось попробовать его на зуб. — А, кстати. — Люк замер, положив руку на ручку двери, и повернулся ко мне. — Ты же помнишь, что на коронации в Иоаннесбурге корона выбрала не Ани, а Василину? Как ты думаешь, почему?
— Еще бы не помнить, — отозвался он с иронией. — Ты хочешь сказать, что мне срочно нужно женить Таммингтона и обеспечивать его жене беременность от него?
— Беременность двойней, — напомнила я. — А вернее — тройней. — И не выдержала — рассмеялась, таким задумчиво-сосредоточенным стал взгляд этого интригана.
Письмо от Василины пришло около половины десятого, когда Люк уже улетел, тоже по телепорт-почте — и правда, смысла резать себя, чтобы подкормить огнедухов-почтальонов, уже не было.
«Марина, Зигфрид восстановился, проверяет стабильность Зеркал, предварительно Алина будет во дворце в 12.30 по Иоаннесбургу, — писала она. — Буду счастлива всех вас видеть».
Тафия
В наполненом жизнью, покрытом снегом как вуалью дворце Четери все прислушивались — не раздастся ли звучный и веселый голос Владыки, не проснулся ли он уже? Но Четери спал.
— Значит, так надо, — ответил Нории на немой вопрос Ангелины, когда они с утра зашли навестить Мастера. — Так бывает, когда человек очень устал.
— Но он проснется? — тихо спросила Светлана. Она словно светилась
Крошечный мальчишка, сияющий стихией равновесия, опять сладко спал в резной кроватке, и вокруг него вились несколько анодари. Присматривали. Да и в целом Света не оставалась одна — в помощниках помимо родных, были малиты дворца, всегда рядом был виталист-Лери, массажистка Люй Кан, а ее сестра-педиатр готова была явиться по первому зову.
— Конечно, — ответил ей Нории. — Это же Четери, Светлана. Он всегда побеждает.
Мартин очнулся ночью — Вики, прикорнувшая рядом с ним на широкой софе в гостевой спальне, почувствовала, как он шевелится и тут же открыла глаза. Март лежал рядом, оперевшись на локоть, глядя на нее темными глазами, старенький и седовласый, в длинной местной рубахе, в которую его переодели. И улыбался.
На его лице играли блики от жаровни с огнедухом, которую поставили для согрева.
— Дашь мне воды? — попросил он сипло. — Я боялся тянуться, чтобы не разбудить тебя, а пить хочу ужасно.
Она дрожащими руками налила ему в глиняную чашку воды из кувшина, что стоял прямо за ее спиной на прикроватном столике, подала, как маленькому, и он выпил, попросил еще. Вики смотрела на него и у нее дрожали не только руки, но и губы.
— Я говорил, что ты до самой старости будешь красавицей, родная? — спросил он надтреснуто, когда отнял чашку от губ.
— Ох, Март, — прошептала Вики и уткнулась в него, чувствуя, как по щекам текут беззвучные слезы. Он поцеловал ее в лоб, в висок — его губы были мокрыми. И Виктория, подняв лицо, вытерла слезы и с его щек.
— Я не то, чтобы жалуюсь, — проскрипел он, и это было так странно, забавно и смущающе, потому что сквозь покрытое морщинами лицо и старческий голос проглядывал знакомый, мощный, полный жизни Март, как сквозь морок. — Но я был уверен, что эта божественная стрекоза меня добила. Мне слишком много лет, чтобы не распознать симптомы фатального кровоизлияния в мозг. Рад, что ошибся. Хотя я ведь видел себя со стороны, и тебя, как ты упала… я понял, что умер. А наши победили, да? Ведь Жрец вернулся на Туру, я помню всплеск его стихии!
— Наши победили. А ты умер, — произнесла она страшное вслух и вжалась в него еще сильнее. — Но потом явился Жрец в теле Макса. Он тебе что-то задолжал и потому отвел смерть… но мы теперь ему тоже должны.
— Охренеть, — выразился очень почтенно выглядевший барон и добавил несколько блакорийских ругательств. — У меня голова кругом. Что мы должны?
— Шесть жизней, — улыбнулась Вики. — Придется нам с тобой рожать детей, Март.
— Я и так собирался тебя уговаривать на десяток, а теперь и уговаривать не надо, — засмеялся он хрипловато. Постой. А почему Жрец в теле Макса?