Королевские игры
Шрифт:
Розамунда оделась с особым тщанием, стараясь выглядеть скромно и благочестиво. Распущенные волосы перехватила на лбу черной лентой, вырез зеленого платья прикрыла черной кружевной косынкой, а в качестве решающего штриха повесила на пояс четки из слоновой кости.
Мистрис Танстон проводила ее вниз, в небольшую гостиную, где уже собрались Томас, мастер Филиппе и сэр Эмиас. Уолсингем с интересом осмотрел сестру и одобрительно заметил:
– Прекрасно. Внешность вполне праведная и девственная.
Розамунда, конечно, уловила скрытую иронию,
– Мастер Филиппе намерен кое-что тебе объяснить.
– Томас отрезал толстый ломоть ветчины.
– Слушай внимательно.
Мария Стюарт, королева Шотландии, стояла у камина, напрасно пытаясь согреть ледяные пальцы. От постоянного холода и сырости болели суставы. Иногда пальцы распухали настолько, что трудно было держать иголку. Впрочем, уже через пару минут она подошла к распятию, опустилась на колени и, перебирая четки, принялась читать молитву. Фрейлины мгновенно прекратили и без того негромкую беседу: набожность госпожи вызывала почтительный трепет.
Неслышно вошла горничная Барбара: убрала со стола оставшуюся после завтрака посуду, подбросила в огонь угля. Яркое солнце с трудом проникало сквозь крохотное окошко под потолком, а потому единственным источником света в комнате оставались свечи.
Мария отвлеклась от молитвы и подняла голову.
– Ты не ошиблась, Барбара? Вчера в бочках точно ничего не было?
– Не сомневайтесь, мадам, я несколько раз проверяла.
Уже в пятый или шестой раз Мария задавала один и тот же вопрос, и горничная была бы рада ответить иначе.
Мария тяжело вздохнула и встала. Всю неделю она ждала наступления пятницы, и когда день доставки пива проходил впустую, погружалась в глубокое уныние. Не переставая бормотать привычные слова, узница начала ходить по комнате. Раньше, в других тюрьмах, дозволялось ездить верхом по живописным окрестностям. Воздух и движение наполняли энергией. В замке Татбери можно было заняться соколиной охотой в окрестных полях, а в замке Шеффилд в распоряжение свергнутой королевы предоставили целый штат гончих. Увы, радость и азарт остались в далеком прошлом. Для Марии, с детства привыкшей к свободе, самыми страшными испытаниями оказались теснота, мрак и вынужденное бездействие.
Голоса в коридоре заставили остановиться и прислушаться. Маленький терьер навострил уши и посмотрел на дверь. Знакомые интонации надзирателя вызвали уже ставшую привычной острую неприязнь: должно быть, готовится очередное унижение. Мария села у камина и смиренно сложила руки на коленях.
Дверь открылась, и сэр Эмиас пропустил вперед юную леди.
– Мадам, хочу представить вам новую камеристку, - объявил он с порога.
– Королева милостиво прислала Розамунду Фицджералд, которая в последнее время служила во дворце. Ее величество решила, что новое лицо и свежее общение вас развлекут.
– Не нуждаюсь нив том, ни в другом, - негромко отказалась Мария.
– А уж тем более не нуждаюсь в услугах особы, присланной кузиной Елизаветой. Неужели считаете, что я
Розамунда упала на колени.
– Мадам, покорнейше прошу изменить мнение. Давно мечтаю служить вам и жить в истинной вере. Моя семья отказалась от католичества и запрещает молиться так, как того требует душа. Родные меня отвергли, королева отлучила от двора. Я умоляла ее величество позволить отправиться к вам. Несмотря на религиозные убеждения, она нашла в сердце каплю сострадания и прислала сюда, чтобы я могла обратиться к вам с просьбой о снисхождении.
Мария взглянула на коленопреклоненную девушку с интересом. Согласие Елизаветы вовсе не казалось невероятным. Должно быть, кузина не забыла, как в детстве сестра, королева Мария, заставляла ее изучать основы католичества. Сама же Елизавета терпимо относилась к иным способам религиозного поклонения - конечно, лишь до тех пор, пока расхождения не приобретали черты воинственного фанатизма.
– Встань, - проговорила она.
– Твое имя Розамунда?
– Да, мадам. Розамунда Фицджералд.
– Наша жизнь ограничена этими стенами, а потому тосклива и лишена событий.
– Мария выразительно взглянула на сэра Эмиаса.
– Столь юной и свежей особе будет нелегко смириться с унылыми буднями.
– Мадам, с детства моим сокровенным желанием оставался монастырский постриг, однако родственники об этом даже слышать не хотели. Главная радость дней моих - молитва и служение Господу, а если при этом смогу принести пользу вам, то почувствую себя счастливой.
Розамунда с удивлением вслушивалась в собственные слова. Исповедь прозвучала так красиво, убедительно и правдоподобно, что она и сама едва не поверила. Потупила взгляд, сложила руки на груди и замерла в покорном ожидании.
Мария Стюарт взяла незнакомку за руку и привлекла ближе к своему креслу.
– Дитя мое, буду рада принять твое служение. Мы проводим в молитвах много времени.
– Она посмотрела на Полита.
– Что-нибудь еще, сэр Эмиас?
Тюремщик поклонился.
– Нет, мадам, больше ничего.
Он повернулся и ушел. Во дворе его ждал Томас Уолсингем.
– Приняла?
– с волнением спросил он.
– Ваша сестра - настоящая актриса, - ответил сэр Эмиас.
– В жизни не видел более талантливого исполнения. Должно быть, сэр Фрэнсис долго ее обучал.
– Насколько могу судить, вообще не обучал. Но наш господин и хозяин обладает поразительной способностью подбирать нужных людей. По всей Европе его агенты убеждают католиков в своей лояльности лишь для того, чтобы шпионить и предавать.
– Что ж, вашей сестре удалось очень быстро убедить Марию в искренности своих чувств. Теперь остается лишь ждать результатов.
Глава 22
Кристофер Марло сидел за столом в таверне «Черный бык» и, слегка прищурившись, смотрел на собеседника. Джон Сэвидж откровенно нервничал, а потому то и дело запинался и комкал слова: