Королевский подарок
Шрифт:
Продажа фиалок не прекращалась в Париже даже во время революций: торговля ими облагалась налогом и была регламентирована специальными правилами.
Правда это или нет – говорят, что в Тулузе фиалки появились благодаря одному наполеоновскому солдату, который принес из похода цветок в горшке как подарок возлюбленной. Со временем Тулуза стала главным европейским центром разведения фиалок. На рубеже XIX–XX веков в окрестностях города было около четырехсот фиалковых ферм, на которых выращивалось до шестисот тысяч букетов в год. Цветы продавали оптом на вес, в букетах по сотне цветков в каждом. Скоростными поездами фиалки доставляли по всей Европе и даже в Россию.
В самом
Никита с нежностью и грустью думал об Оле и с радостью и замиранием сердца об Изабель. Что интересно: Изабель и Ольга в его мыслях совершенно друг другу не мешали, они, скорее, гармонично дополняли друг друга.
– Пора к Антиквару, старик, – решительно произнес Никита, взглянув на часы. – Он уже, наверное, приготовил кучу всякого барахла, чтобы тебе впарить. – При мысли о седобородом профессоре его снова начало мутить. Это были сохранившиеся в организме остатки студенческого ужаса вперемешку с приобретенным позже опасением, что его обязательно попытаются обмануть. Чувствовать себя простофилей было неприятно само по себе, а облапошенным простофилей – тем более. К счастью, любопытство перекрывало тревогу, и Никита двинулся в обратном направлении, к паркингу около площади Капитолия, по возможности перемещаясь от одного участка тени к другому. Пока шел пешком и потом, когда уже ехал на машине, он невольно отмечал, как мало в городе наружной рекламы. Только вывески, указатели и небольшие рекламные тумбы в пешеходной зоне. И даже при этом условии город можно было разглядеть, лишь начиная с уровня второго этажа. Ниже все перекрывали машины, потоки людей и дорожные знаки – на удачные городские снимки надежды не было никакой.
Антиквар действительно ждал его с видимым нетерпением. На его рабочем столе небольшими стопками лежали гравюры, акварели, рисунки карандашом, тушью и чем-то там еще, в чем Никита не разбирался. Профессор усадил его в удобное кресло, а сам начал по очереди демонстрировать отобранные работы, сопровождая каждую из них комментарием и обосновывая цену. Презентация была настолько профессиональной и исчерпывающей, что Никита перестал сомневаться и совершенно успокоился. За редким исключением, гравюры оказались относительно недорогими. Рисунки стоили дороже, некоторые из них – откровенно дорого, но в целом он остался доволен своей затеей. Антиквар поработал на совесть.
– Что Вам понравилось, месье? – вопрос не допускал варианта ответа «не понравилось ничего».
– Мне нравится все, – это была правда. – Но придется выбирать. И не забудьте, пожалуйста, про тот рисунок, который я увидел первым.
Вначале Никита перекладывал листы с места на место, пытаясь представить, где и в каком порядке он их развесит. Дело продвигалось туго. Он махнул рукой на попытки планирования и стал просто откладывать то, что его почему-либо тронуло. Собралась пестрая компания из пастушек с пастушками, дам с кавалерами и вполне современных парней и девушек. Каждая пара рассказывала свою историю любви – кто-то наивно, кто-то жеманно, а кто-то с нескрываемой страстью. Никита безоговорочно отбраковывал любые намеки на эротику. Сам он ничего не имел бы против некоторой двусмысленности, но Ольга бы ее не одобрила. Антиквар заинтересованно наблюдал за процессом. Время от времени он одобрительно мычал, иногда подсовывал Никите парную гравюру, видя, на чем тот остановил взгляд, но в целом вел себя деликатно и мнение свое не навязывал. Отобрав шесть гравюр и три рисунка, – один из них тот, первый, в рамке, – Никита остановился. Для начала этого было достаточно.
– Это все, – резюмировал он, – пока это все. А теперь назовите, пожалуйста, реальную стоимость.
Антиквар быстро скалькулировал в уме и назвал сумму, которая, на первый взгляд, показалась Никите разумной. С другой стороны, сбить цену,
– Изабель говорила, что Вы дадите мне скидку, если я скажу, что это она меня к Вам прислала.
На этот раз Антиквар и бровью не повел. Только переспросил:
– Она так сказала?
– Да, месье. Она уверяла меня, что Вы самый известный и лучший антиквар в городе и что Вы обязательно дадите мне скидку. – На самом деле девушка не давала Никите никаких гарантий, но в качестве аргумента это бессовестное вранье прозвучало неплохо.
Антиквар немного подумал, поглаживая седую бородку, и скинул тридцать евро с суммы в несколько сотен. На том и порешили – Никита не чувствовал перспективы в дальнейшем торге.
– Разрешите спросить Вас, месье. Как Вы собираетесь оформлять эти работы? Они же будут висеть на стенах, а не лежать в папках, как у меня? – поинтересовался Антиквар после того, как Никита расплатился. – Если хотите, я могу сам подобрать рамки и паспарту. Только Вам придется приехать за ними через несколько дней. Я опасаюсь, что где-нибудь в багетной мастерской Вам не дадут хорошего совета. Будет обидно, если это испортит вашу прекрасную затею.
Об этом Никита еще не думал. Предложение звучало разумно, и он легко согласился: от добра добра не ищут. Они обсудили оформление каждой работы, Антиквар выписал ему квитанцию, а рисунок в рамке обернул плотной бумагой и заклеил скотчем. Они обменялись телефонами, и Никита отбыл восвояси, увозя с собой бумажный сверток, квитанцию и обещание позвонить, как только все остальное будет готово.
Он возвращался к себе уже затемно. На вершине холма приветливо светились огни его деревни – хотелось туда поскорее добраться из темноты, которая окружала неосвещенную дорогу. Не доезжая до дома, Никита припарковался напротив деревенской гостиницы и отправился в ресторан, ужинать. В этот раз его проводили в маленький зал всего на пять квадратных столиков, в котором он раньше не был. Вся обстановка этой комнаты была старинной, не такой, как в остальной части ресторана. Стулья с высокими резными спинками с виду казались неудобными. Видимо, в них полагалось сидеть прямо, держа безукоризненную осанку. У стены стоял огромный буфет и две громоздкие консоли по бокам от него.
– Буфеты меня сегодня преследуют, – по-русски проворчал Никита, раскрывая меню.
– Пардон, месье? – не понял официант.
– Ничего, все в порядке! Скажите, давно здесь стоит эта мебель? – вопрос Никиты застал парня врасплох:
– Не знаю, месье. Часть мебели здесь очень давно, еще от прежних владельцев. Возможно, кое-что покупали уже нынешние хозяева. Не знаю, я не очень давно здесь работаю.
– Спасибо, простите, что отнимаю время глупыми вопросами.
Официант принял заказ и удалился. Буфет не давал Никите покоя. Из всего, увиденного сегодня, этот экземпляр больше всего походил на прототип из сна. Пользуясь тем, что был единственным посетителем в маленьком зале, Никита поднялся с места и стал осматривать буфет со всех сторон и измерять его габариты, как обычно, растопыренными пальцами. За этим занятием его и застал хозяин гостиницы, который одновременно исполнял роль шеф-повара ресторана. Официант передал ему вопрос Никиты, и тот пришел посмотреть на странного клиента и выяснить, что ему надо. Никита отпрянул, как будто делал что-то запрещенное, и тут же попытался загладить неловкость:
– Бонжур! Не удивляйтесь, пожалуйста! Я помешан на старинных буфетах, и Ваш меня очень заинтересовал. Это фамильная вещь или Вы его где-то купили?
– Я купил его на аукционе, здесь, в Лантерн, – мрачно ответил хозяин гостиницы, вытирая крепкие руки заткнутым за пояс полотенцем. Он был человек простой, много работал и не любил, когда кто-то совал нос в его дела. Если бы этот чудак не был его клиентом, он бы послал его подальше с его вопросами, но в данных обстоятельствах пришлось сдерживаться. Никита почувствовал, что продолжать разговор не только бессмысленно, но даже рискованно, и поспешил отойти на запасные рубежи: