Королевский сорняк

Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна

Однако ее уже давно не было. И Кирилл решился выйти и посмотреть, что происходит.

Он не мог понять, как это Тоня ухитряется, будучи отнюдь не пушинкой, ходить так легко. Под его тяжестью половицы паркета, которым был выстелен пол на даче повсюду (даже на веранде), немедленно заскрипели. Но, похоже, никто не отреагировал на этот скрип.

Кирилл двинулся к кабинету. Дернул ручку двери: заперт.

Но где же тогда Тоня?!

Он, нещадно скрипя паркетом, обошел весь темный первый этаж. Кухня, туалет,

даже на веранду заглянул. Тони нигде не было.

У него засосало под ложечкой. Что с ней?! Где она???

Кирилл направился к лестнице и взялся за перила. Ходить голым, да еще по чужому дому, было странно, до дикости странно. Но все, что с ними происходило на этой даче, было до дикости странно. И потому Кирилл, отогнав никчемные мысли, сосредоточился на задаче подняться наверх как можно более тихо. Он перенес максимально свой вес на перила, опираясь на них обеими руками, и перешагивал через две ступеньки на третью.

Наконец, он оказался наверху. Расположения комнат он не знал: ни разу не был здесь. Но в темноте ему удалось разглядеть три двери. Кирилл двинулся вперед, и паркет недовольно заскрипел под ним. Почти вжавшись в стенку, он стал двигаться боком, делая большие шаги. Получилось почти бесшумно.

Первая дверь. Кирилл прислушался: за нею тихо.

Вторая дверь. Кирилл прислушался… А за нею раздавалось тихое похрапывание!

Он осторожно, не дыша, нажал на ручку двери…

Его взгляду открылась довольно большая комната с камином. В ней имелся письменный стол с компьютером («Сколько их тут?!» – подумал Кирилл). Компьютер работал в режиме экономии энергии. Рядом со столом находилась широкая кровать, – что удивительно, с балдахином. И на ней, раскинувшись, спал Писатель.

Тони в комнате, к счастью, не было. У Кирилла отлегло от сердца: воображение уже успело ему нарисовать самые черные картины…

«Где же Тоня?» – спросил он себя, но его мысль немедленно приняла другой оборот. Геры с его питбулем, судя по всему, в доме нет. Писатель сладко спит. Где Тоня, – это вопрос, – но сейчас представился такой удобный момент, чтобы разрешить все их проблемы разом!!!

Кирилл обежал глазами комнату. Его взгляд зацепился за что-то, похожее на вазу подле камина. В «вазе» стояли железки. Кочерга, щипцы и еще что-то непонятное.

Кирилл шагнул в комнату и стал красться вдоль стенки, стараясь не скрипеть. Не сводя глаз со спящего Писателя, он медленно продвигался к камину.

Есть! Еще один взгляд на Писателя: спит.

Кирилл повернулся к «вазе», изучая ее содержимое. Там еще имелась небольшая лопатка и металлическая метелка. Поразмыслив, Кирилл вытащил кочергу и, для верности, лопатку. Инструменты гулко, хоть и негромко звякнули. Кирилл тревожно обернулся.

Писатель смотрел на него.

До него

донесся негромкий, спокойный голос:

– Гера? Ты где, в чем дело? Почему мальчишка тут разгуливает?! А где девчонка? У тебя? Тогда натрави Питти, пусть он ей откусит грудь. Какая разница! Хоть левую, хоть правую! А то у меня тут мальчишка шалит.

Кирилл немедленно бросил железки и поднял руки, словно сдаваясь.

– А, погоди, Гера! Мальчик проявил сознательность. Киря, поди вон из моей спальни. Иди в свою комнату и сиди там смирно, если не хочешь получить Антонию с покусанными сиськами. Пошел, пошел вон, я сказал!

Кириллу ничего не оставалось делать, как покинуть спальню, и Писатель шумно повернул за ним ключ в двери.

– Да нет, все обошлось, – услышал Кирилл за дверью. – А что ты там с ней делаешь?

…Писатель вдруг ощутил удушающий приступ ревности. Кровь хлынула к лицу, затопила мозг красным.

– ЧТО ТЫ ТАМ С НЕЙ ДЕЛАЕШЬ????

– Она хотела сбежать, – не дрогнувшим голосом объяснил Гера. – Я ее поймал.

– Водвори ее немедленно на место!

– Сию минуту.

Гера посмотрел на Тоню. Комментариев не требовалось: голос Писателя громко звучал из селектора на столе.

Она поднялась с пола, вышла в коридор, открыла дверь и направилась босиком по холодной земле к дому. Гера догнал ее. Взял на руки и донес до дома. Бережно опустил перед дверью их с Кириллом комнаты. И только когда Тоня взялась за ручку, он тихо попросил:

– Рубаха…

Тоня вывернулась из его рубашки и ткнула ему в руки. И вошла в свою комнату, не обернувшись. Что бы их с Кириллом не ожидало завтра, – на Геру надежды нет.

Глава 36

Утром во вторник, хоть и не слишком ранним, Александра отчиталась.

– С той писательницей, что Прохоров обхамил, мне связаться не удалось, ее нет в Москве. Но я сделала несколько звонков. Валентин Прохоров слегка зарвался: возомнил себя первым парнем на деревне, который позволяет себе высказывать отнюдь не мелкие колкости в адрес многих публичных людей. И потому зубов на него выросло множество. Некоторые роют землю, чтобы накопать какой-нибудь компромат. И, представь, кое-что накопали!

– Сашка, не томи!

– Я сама пока не знаю точно, о чем речь. Но зато знаю, о ком…

– Имя, адрес!

– Нет, Алеша, ты туда не можешь идти. Тебе ничего не расскажут. Дело щекотливое, насколько я понимаю. Я должна попробовать сама.

Алексей был страшно разочарован. Но спорить не стал. В таких случаях он Александре полностью доверял – ее чутью и умению подходить к людям.

– Только поскорей! – попросил Кис. – Постарайся до вечера управиться, а?

Александра со смехом обещала. Она любила «Киса в сапогах».