Королевский туман
Шрифт:
Джеймс рассеяно кивнул.
— А эрландские сектанты?
— Люди Даны на нашей стороне, — очень жестко произнес Адамас и буквально вонзил в Джеймса взгляд, — поймите, этих тварей надо уничтожить! Они — зло. Их надо уничтожить, что бы они ни говорили, как бы ни угрожали, чего бы ни сулили, — в глазах профессора бывший студент заметил чувства, которых прежде никогда у того не замечал: отчаянье и мольбу, — если у Вас в руках окажется подходящее оружие, прошу, не сомневайтесь, воспользуйтесь им, во имя Бога!
— Если из-за этих существ погиб мой отец, — очень спокойно произнес Джеймс, —
— Дело чести, — бесцветно прошептал профессор, отведя взгляд, — да, именно графа Ди. Почитайте про Лилит и поймете.
Разговор можно было считать законченным.
— А что мне передать мистеру Смиту и премьер-министру? — спросил Джеймс, уже подходя к двери.
— Передайте, чтоб они проваливали к морскому черту. Или к какому угодно!
Глава 22. Бремя
— Послушай, Джей, а что ты тогда спросил меня про опиум? — полюбопытствовал Седрик, едва Джеймс вошел в гостиную. — Я, по-твоему, выгляжу как наркоман?
— Признаться, да, — ответил лорд, не скрывая язвительности.
В комнате витал уже привычный запах алкоголя.
Казавшийся бесконечным день всё-таки подходил к концу. Покинув профессора, Джеймс так и не нашел мисс Лайтвуд на станции. Либо она уехала без него, либо зачем-то решила остаться в университетском городке. Задерживаться и проверять второй вариант Джеймс не мог, ему предстоял еще один важный разговор.
Встреча с Джорджем Таубманом Голди прошла на удивление идеально. Лорд Голди выразил искреннюю радость и признался, что «всё их семейство давно ждало этого». Джеймсу он не показался чем-то удручённым. Лорд Голди выглядел как всегда: ученый-географ, даже будучи на высокой должности, не потерявший исследовательской страсти. Немного усталый, может быть, но это лишь от хлопот последних дней, всё-таки подготовить большую выставку — задача непростая.
Напрямую спросить будущего тестя о делах с мистером Кинзманом Джеймс так и не решился.
К вечеру его голова просто разрывалась, а еще предстояло очень нелегкое чтение. И очень нелегкий разговор с Седриком.
— Надо же, до чего дошло, — вздохнул Спенсер, делая ленивый глоток шерри и помахивая какими-то листками, — пожалуй, это оттого, что я слишком много работаю.
Джеймс красноречиво промолчал. В образовавшейся тишине стали слышны безмятежные звуки с кухни: позвякивание посуды и приговаривание миссис Морис. Экономка готовила чай. Хиндийки в гостиной не было, очевидно, она опять помогает на кухне. После их разговора в кабинете Джеймс её даже не видел.
— Ты что-то пишешь? — осторожно спросил лорд Леонидас. Удивительно, но сейчас ему очень хотелось, чтобы Седрик занялся своим скандальным творчеством и не влезал, куда не следует. — О тяжелой доле рабочего класса?
— Так, пока ничего определенного, — мечтательно вздохнул тот, — но вряд ли моё сочинение добавят в кукольную библиотеку принцессы Мэй.
— Какую еще библиотеку?
— Когда ты последний раз был в Музее? — укоризненно воскликнул Седрик и воззрился на потолок. — Два дня назад там выставили прелестную вещь. Миниатюрный дворец. Проектировал
— Интересная вещь? — поинтересовался Джеймс, пытаясь сообразить, что именно в словах кузена его насторожило.
— О, еще какая! — Седрик сел в кресле ровнее и патетически взмахнул руками, теперь уже точно изображая ведущего на открытии. — Во дворике, как положено, маленький сад, разумеется, с живыми растениями. На цокольном этаже располагается гараж с точными копиями новейших парокаров, а также заполненный винный погреб. В гостиной время показывают настоящие часы от лучшей часовой фирмы Великоатлантии. В столовой — настоящий серебряный сервиз и хрустальные бокалы. Обратите внимание на великолепную настенную роспись, на мраморные скульптуры и паркетный пол, на рояль в салоне и рисунки в рамках на стенах уборной. Там, кстати, проведена горячая и холодная вода. И, разумеется, канализация! Комната досуга принцессы — в модном азиатском стиле. Только посмотрите, какая славная там ширма! В гладильной — швейная машинка «Зингер». В детской — игрушки, среди которых, маленький театр. Синий цвет детской как бы говорит, что здесь спит наследник, любимый внук нашей почтенной королевы. Во всем доме, кстати, проведено электричество.
— Потрясающе, — со скукой отозвался Джеймс, — что, и библиотека есть?
— Разумеется! Крохотные книжки — ручная работа лучших мастеров и издательств. Миниатюрные издания всех почтенных классиков атлантийской литературы и лучших современных её представителей!
— Постарайся не умереть от зависти.
— Постараюсь, — Седрик скривился, залпом выпил остатки шерри и просюсюкал: — ах, это такая милая вещь, этот домик! Жаль, бедному внучку не дали в него поиграть, сразу отправили в Музей!
Джеймс рассеянно отвернулся. Приятеля надо было как-то наставлять на путь истинный, но лорд, во-первых, никогда не умел читать проповеди, а во-вторых, с трудом представлял теперь, какой путь для Седрика — истинный. И, похоже, сейчас им совсем не по пути. Лучше бы им держаться подальше друг от друга.
И тут, наконец, до Джеймса дошло:
— Ты был в Музее? — спросил он, резко обернувшись.
— Да, заглянул сегодня, было свободных полчаса, — беспечно отозвался Седрик, потянувшись за бутылкой.
Снова повисло молчание — густое, липкое, темное. Удушающее.
— Если хочешь знать, Элизабет я там не видел, — пожав плечами, заметил Седрик.
— Ну, вряд ли ты встретил бы её в открытых залах, — очень-очень спокойно заметил Джеймс, — она сейчас занята подготовкой выставки по Родезии.
— О, да, я видел плакаты. Грандиозно, — заметил кузен, уже не скрывая сарказма.
— Да, грандиозно, — серьезно согласился Джеймс и, откинувшись в кресле, произнес, наконец, самое главное: — впрочем, скоро у вас будет случай поздороваться. Мы с Элизабет объявим о своей помолвке на открытии выставки.