Королевский тюльпан. Дилогия
Шрифт:
Я галантно подхватил Магали под локоть и двинулся вперед. Булыжники, обломки каменных плит, корни деревьев и прочие помехи приходилось нащупывать, а не разглядывать. Мы не стали зажигать фонари и факелы — зачем подсказывать врагу, что лепесточники уходят?
На плече, еще вчера раненном, а сейчас совсем здоровом, болтался бочонок с водой. Брать его меня никто не просил, но я забрал у старухи-лепесточницы, оставив ей второй такой же бочонок и корзину с провизией. А вот сумку с лекарствами Магали мне взять так и не позволила.
Лепесточники вели себя как настоящее кочевое войско. Приняли
Я не мог не восхититься такой заботой и дисциплиной, но понимал — наш караван обгонит разве что виноградную улитку, да и то сытую. Поэтому на расстояние, которое мы бы преодолели днем за десять минут, в темноте было потрачено больше сорока. К счастью, мои часы не останавливались, я их подзаводил и время от времени щелкал крышечкой, вглядываясь в фосфорные стрелки. Шел третий час ночи.
Так как все хотели быть ближе к Дыханию, — так я называл теперь Алину даже про себя, — пеший караван напоминал неровный овал, медленно тянувшийся ко входу в подземелье. Впереди был мелкий атаман разбойников по имени Терсан, мастерски видевший в темноте. У его ног шествовала Крошка, похоже, они сговорились и она как-то указывала ему на особо неустойчивые булыжники. За ними я с Магали. Алина и Нико — в центре.
У меня был вопрос к мальчишке, который мог бы показаться праздным. Когда он кинулся защищать Алину, то выставил руку вперед. Но это была странная боевая поза, как будто он держал не шпагу, а бутыль, перед тем как налить в бокал. Или огнестрел с поднятым дулом, которое в любую минуту можно опустить. Это была неправильная боевая стойка, шпагу в такой позиции выбить проще простого. Но жизнь приучила меня к тому, что почти любая неправильность имеет объяснение, которое нельзя свести к заурядной глупости…
— Опять задумался? — оборвала мои мысли Магали. — Если споткнешься, падай на свой бочонок, а меня отпусти. Других лекарств у нас нет!
АЛИНА
Линочка, успокойся! Всё пока что как надо. Твои новые друзья тебя не бросили и все вместе отправились спасать твоего невесть откуда на голову свалившегося возлюбленного. Господи, слово-то какое противно-пафосное.
А другого нет.
Так в том-то и дело, что не идут, а движутся со средней скоростью охотников на раненую черепаху! Если мой язык пока что под контролем и не выстреливает каждую минуту «давай, давай, ну давай!», то ноги шустрят. То и дело несут меня вперед, в голову процессии, и тогда Франсю меня ворчливо одергивает:
— Куда ты рвешься, как коза на капустную грядку? Народ, что позади, боится задохнуться без тебя.
Понимаю, понимаю, понимаю! Только вот как ногам объяснить? Будто я в автомобильной пробке, когда все гудеть устали и рады, если за десять минут продвинулись на сто метров. А мой рейс, на который я купила билет два месяца назад, уже через полтора часа и ради меня никто самолет не задержит. Хоть выскакивай, выхватывай из багажника два чемодана и беги по обочине шоссе. Заранее зная, что никакошенького смысла в этом
Ну, ты и сравнила, Линка! Да лучше на десять самолетов опоздать, чем опоздать сегодня! Да я вообще летать не буду ни на какие курорты, если не спасу Лирэна. Впрочем, кому такие жертвы нужны? Может, мы еще вместе полетаем… А, я же забыла, что в этом мире самолетов нет. И вообще… может, мы через месяц разбежимся. Может. Главное, чтобы было кому разбегаться. А для этого надо, чтобы никаких казней в полдень.
Мы двигались и правда как в пробке. То ползли, то останавливались, когда из задних рядов доносился свист — те, кто нес раненых, утыкались в препятствие, которое я перепрыгнула, почти не заметив — спасибо, ноги не поломала, коза! А вот им приходилось сдвигать ствол дерева или огибать каменный обломок. Такие обломки радовали — значит, мы уже дошли до развалин.
Ладно, хоть со стартом не затянули, видно, все было собрано еще днем. Я спросила Луи:
— А почему вы не ушли в подземелье прошлой ночью?
Он удивился вопросу.
— Уйти, тебя не дождавшись, совсем не по нашим законам было бы. Ты из нашей семьи.
«А еще — ваше дыхание», — хотела добавить я. Но зачем занудствовать.
Самое обидное, что до цели нашей экспедиции было рукой подать. Вчера, когда мы брели к нашему лагерю, Терсан указал издали на далекую руину, напоминавшую берег северного озера, где валун на валуне:
— Вот та самая башня, в которой тиранов короновали.
Бывшая башня рядом. Но близок локоть… Этьен уже объяснил мне, что понадобились бы несколько бочек пороха, сотня крепких рабочих и, главное, две недели, чтобы разбить и вынуть эти глыбы — башню строили не из кирпича, а из гранитных блоков.
Поэтому оставался лишь один путь — подземный.
Наконец-то дошли. Очередная бесконечная задержка, пока несколько мужчин покрепче разбирали завал, чтобы не споткнулись грузоносцы. И я вернулась в черный подвал, который покинула ясным днем.
Опять мучительные минуты, которые казались часами. Наш табор втянулся в подземелье, остановился, пока во главе колонны не зажгут фонари. Почему раньше не подготовили?! Теперь мы шли за огоньками. Для надежности протянули веревки, чтобы устоять на ногах, и мы побрели вереницами. Я вспомнила «Слепых» Брейгеля — спасибо, хоть впереди зрячие и с огнем.
Наверху я сравнивала нашу скорость то с улиткой, то с черепахой. Втянувшись в катакомбы, наша колонна превратилась в животное, которое легко обгонит любая Тортилла. И самое пакостное, там хотя бы можно было задирать голову, созерцать непроглядное небо, утешаться, что до рассвета еще далеко. А тут можно скитаться от темноты до темноты, пропустив световой день.
Две остановки оказались особо длинными. Передали объяснение — Этьен не уверен в пути и ходит на разведку.
— Не заблудится? — спросила я слишком нервно, потому что окружающие заметили.
— Да разве Магали даст ему заблудиться? — усмехнулась Франсю. — Упустила ты, коза, такого мужика справного. Богатый, породный, а что глуп, так по-господски глуп, это к лучшему даже. Выбрала вертихвоста. Ну, да кому что нравится. — Она пожала плечами. — Да не дергайся, еще до утра далеко, не то что до полудня. Успеем.