Королевский тюльпан. Дилогия
Шрифт:
Тут ко мне прилез мурчать и тереться об ноги второй неслух, тот, которому было обещано по репьястому хвосту.
Подлизываются, засранцы!
— Ну, Лина-а-а… мы же как лучше… а если бы не Паши, та большая катланка тебя бы съела!
ЛИРЭН
Опыт ночных побегушек у меня тоже с детства, как и умение кричать на бегу. В детстве я орал «не догонишь!», позже — «стой, хуже будет!» и почти всегда был прав. Даже увесистый сверток монет не стал помехой — приходилось
А вот бегать наперегонки с катланком еще не случалось. Причем гнусная бестия не кинулась следом за девицами, как охранная псина. Она угадала направление хозяина и мчалась впереди, разумеется, не только него, но и меня. А так как народный вельможа бегал медленно, едва вырвавшись вперед, она села, ожидая.
Об эту зубастую недвижимость я и споткнулся на всем ходу. Огромная кошка решила, что это я ее обидел, а не наоборот. Надо мной нависла недовольная морда, глаза сверкали ярче луны.
— Э-э, все в порядке, — пробормотал я. — Вот поверь, за всю жизнь ни одной кошки не обидел и начинать с тебя не собираюсь.
Рука наконец-то дотянулась до клинка, так, на всякий случай. Случай пришлось отложить: едва она легла на рукоятку, глаза засверкали еще ярче и к ним прибавился вид клыков. Очень умная тварь, надо такую завести.
— Крошка, правда, мы это не едим? — насмешливо спросил слегка запыхавшийся конкурент.
— Вы встали на моем пути, — сказал я, слегка отодвигаясь от животного. — Для многих это стало последней ошибкой.
— Пока что это вы лежите на моем пути, — усмехнулся главный мануфактурщик. — Впрочем, вы ошибаетесь: не в моих правилах топать за убегающими дамами.
— Если так, то вы их нарушили, — проворчал я, поднимаясь и отряхиваясь с таким спокойствием, будто рядом не было ни огромной кошки, ни врага.
Мануфактурщик промолчал. Следовало раскланяться и разойтись. Но в сознании застряли слова: «Это касается вашей безопасности».
— Я был бы… — Как в таких случаях говорят господа? — Я был бы признателен, если бы вы пояснили недавний намек на безопасность… э… объекта вашего интереса.
Молчание полувидимого собеседника было столь длительным, что я уже решил расстаться, как вдруг он ответил:
— Среди моих коллег есть желание убрать лепесточников с пустоши, возможно, руками разбойников. В интересах дамы, кем бы она ни была, оказаться от этой проклятой плантации подальше.
— А также ее воспитанника, кем бы он ни был, — добавил я с сарказмом, который народный министр, конечно же, понял. — Что же касается меня, могу заверить: пока я маршал, Братство в этом не участвует.
— Могу заверить? Или заверяю? — Даже в полутьме улыбка собеседника была отчетливо видна.
— Я маршал, поэтому могу. А вашей власти не хватает выполнить или даже пообещать, — ответил я максимально четко и холодно, после чего удалился во тьму.
* * * * *
Даже удачная прощальная колкость не способна утолить обиду поражения. Поэтому назад я почти бежал, не оглядываясь по сторонам. Если бы кто-нибудь встал на пути, то, пожалуй, я обрадовался бы, а вот он — не совсем. Однажды
Бокал, и не вина, а чего-то покрепче. Выспаться и решить, как сделать так, чтобы загадочная дама и мальчишка — кто он, я теперь не сомневался, порода видна — уже следующим вечером стали моими гостями. Это придется организовать, договориться с кем-то из капитанов. Но все — завтра…
Возле входа в башню меня ждал лейтенант Терсан.
— Удачной ночи, маршал, — приветствовал он меня. — Вас ждет незнакомец, уже больше часа.
— Ему не предложили отправиться домой и явиться днем?
— Он показал знак курьера Совета Четырех и заявил, что не уйдет, пока не поговорит с маршалом.
ЭТЬЕН
Главной счастливицей неудачной ночной экспедиции стала Крошка. Она углядела или унюхала задремавшую в кустах крупную птицу вроде сойки или вороны и позаботилась, чтобы птичка не проснулась. Сперва предложила добычу мне, а когда я отказался, гордо направилась с ней в зубах в сторону дома, подняв хвост.
Мое настроение было менее радостным. Отчасти задача выполнена — я действительно увидел тюльпанчика. Но поговорить с ним, а также с дамой, взявшей неофициальное опекунство над ребенком, не удалось. Плюс прикоснулся к чужой экономической тайне, которую можно назвать страшной. Торговать почками в обход кураторов блюстителя Добродетели — хуже, чем торговать чем-то втайне от ночных кураторов, подчиненных моего недавнего собеседника.
Разбойнички, узнав о таком, посмеются и выкатят серьезный штраф. По моим сведениям, эта братия карает сталью за обман только своих. А вот народный диктатор будет беспощадным. По уму, следовало бы бежать за лекаркой, чтобы ей об этом рассказать.
И обида напоследок — негодяй был прав. Я не могу пообещать, что не допущу расправы над лепесточниками. Среди которых последний отросток уничтоженной династии…
…и дама, с которой опять не удалось пообщаться. Хотя с каждой нашей короткой встречей моя симпатия к ней только возрастает.
С такими мыслями я дошел до дома. Крошка, еще раз предложив мне свой пернатый трофей и получив отказ, куда-то ушла его разделывать и поглощать. А я направился спать, попросив камердинера передать секретарю: будить только в случае важных событий.
* * * * *
Стук в дверь был вежливым и настойчивым. Я отошел от сна за пару минут, наскоро умылся, подобающе оделся и открыл.
— Доброе утро, брат Этьен…
— Вы с важными новостями, — прервал я вежливого секретаря.
— О важности судить вам, но они плохие, а такие вы просили сообщать неотложно и в любое время суток.
Первой новостью стал свежий «Листок свободы». На главной странице был ответ на недавнее письмо, расхваливавшее меня. Ответ был небольшой и сухой, его смысл сводился к тому, что блюститель Созидания слишком о себе возомнил и он глубоко заблуждается, если считает себя незаменимым.