Королевство грешников
Шрифт:
Он молчит и делает еще несколько затяжек дрожащей рукой. Энрико подходит ко мне, тоже снимает маску и встает прямо передо мной.
— Мистер Резников, я теперь другой человек. И я могу вас абсолютно заверить…
Его слова застревают у него на языке, когда я поднимаю руку.
— Мужская натура иногда подобна собачьему хвосту. Что бы ты ни делал, это всегда остается искривленным, никогда не исправится. — Я поворачиваюсь к Николаю с холодным взглядом. — Если ты хочешь, чтобы твой сын стал Бригадиром, тогда ты должен рассказать мне все, что знаешь о Франциско и его лидере.
Глаза Николая расширяются
— Я… я не знаю, что…
— Даже не смей лгать. Ты всегда был уважаемым членом Братвы. Твое предательство и ложь — не что иное, как оскорбление многолетнего уважения, которое ты заслужил у своего народа.
Его руки начинают дрожать сильнее, когда он перебирает в уме все возможные оправдания, чтобы скормить мне всю эту чушь.
— Расскажи мне о нем, и я не только оставлю это без внимания, но и твой сын станет Бригадиром. Итак, говори, — приказываю я.
Он сглатывает, оставляя сигару лежать в пепельнице. Пот стекает с его лба на бакенбарды, подтверждая мои подозрения о его связи с Франциско. Я хлопаю рукой по столу, заставляя их обоих подпрыгнуть от страха.
— Говори, блядь! — рычу я.
— Дело не только во мне…
— Я прекрасно понимаю, что в этом замешаны и другие участники, и мотив абсолютно очевиден. Месть. Но это твой единственный шанс все исправить, прежде чем Братва прикончит тебя раньше, чем это сделаю я.
Я чувствую холодное металлическое дуло пистолета у своего виска. Я раздраженно закатываю глаза.
— Больше ни слова о моем отце, Максвелл. Как ты посмел войти в наш дом и обесчестить моего отца?
Его отец бросает на меня нервный взгляд, когда видит, что я все еще переживаю внезапную атаку Энрико.
— С меня хватит твоего дерьма. — я слышу, как щелкает предохранитель. — Если мне придется убить тебя, чтобы стать Паханом, значит, так тому и быть. Ты никогда этого не заслуживал.
Я смотрю, как Николай расслабляется в своем кресле, словно купившись на мой поступок, что я действительно чувствую себя бессильным и беззащитным. Он глубоко затягивается, прежде чем встать с улыбкой и подойти ко мне. Отец и сын стоят бок о бок, глядя на меня сверху вниз, как на муравья, которого вот-вот раздавят.
— В тот день у меня не было другого выбора. Но сегодня роли поменялись, Максвелл, — усмехается он, наклоняясь и приближаясь к моему лицу. — Ты думаешь, что ты король России, когда на самом деле все видят в тебе всего лишь маленького, раненого и испорченного мальчика, которого похитил его дядя. Ты был слаб тогда и остаешься слабым сейчас, Максвелл. — На моем лице нет никаких эмоций, но глубоко внутри лава ярости кипит в моей крови. — Я предупреждал тебя, что скоро придет твое падение, но ты был слишком ослеплен своей гордыней. Франциско и его новый лидер — твоя погибель. Мы согласились с ним только для того, чтобы лишить тебя титула. В ту минуту, когда ты умрешь, — Он похлопывает сына по спине, — мой сын станет настоящим королем, и мы позаботились о том, чтобы это произошло благодаря Франциско. Но со временем мы уничтожим и его лидера. — Николай с усмешкой отступает назад. — В конце концов, Братвой должны править мужчины, а не женщины. Она всего лишь пешка, притворяющаяся королевой. Но должен сказать, что она умница, и это единственная причина, по которой она все еще жива. И позволь мне ответить на
Энрико цокает.
— К сожалению, даже он тоже умрет. Снайпер будет в соседнем здании, чтобы застрелить его.
Лица Николая и Энрико наполнены чистой злой радостью и победой. Но они не подозревают, что их собственное падение стучится в их дверь. Эта мысль вызывает у меня улыбку, которая вскоре превращается в мрачный смех.
— Что тут, блядь, смешного? — Энрико усмехается, сильнее прижимая пистолет к моему лбу.
— Ты очень скоро увидишь, — говорю я и откидываюсь назад в расслабленной позе.
Николай раздраженно скрежещет зубами.
— Сынок, просто пристрели, блядь…
Его слова остаются незаконченными, поскольку он начинает кашлять, прикрывая рот свободной рукой.
Он продолжает кашлять и хрипло хватать ртом воздух, как будто ему трудно дышать. Его хватка на сигаре ослабевает, и он обхватывает горло обеими руками. Энрико тут же бросает пистолет и подходит к отцу, обнимая его за плечи, поскольку тот выглядит расстроенным. Я беру пистолет и выпускаю патроны.
— Отец, что случилось? Скажи мне, — говорит он, паника и беспокойство сквозят в его тоне.
Николай продолжает кашлять и теряет равновесие, приземляясь на покрытый ковром пол. Все его тело начинает дрожать, пока Энрико развязывает галстук и расстегивает верхние пуговицы рубашки. Но ничего не получается.
Я встаю, подхожу к столу его отца и сажусь. Зрелище того, как двух предателей постепенно ломают, — такое успокаивающее видение.
Николай продолжает сопротивляться, вскоре его лицо краснеет. Но через несколько секунд его движения в конце концов замедляются, пока он не лежит на полу, как безжизненное тело, глядя снизу вверх на своего сына.
Широко раскрытые глаза Энрико наполняются слезами, губы дрожат.
— Нет…нет. Отец, проснись. — Он трясет обмякшее тело Николая, но ответа нет.
Он хрипит где-то в глубине горла, прижимаясь лбом ко лбу Николая с закрытыми глазами. Я беру металлическую коробку, переворачиваю ее вверх дном.
— Должно быть, дорогая, да? — Спрашиваю я и открываю портсигар. Беру одну из сигар и кручу ее между пальцами. Энрико смотрит на меня налитыми кровью глазами, по его лицу текут слезы. Гребаная киска. — Не знаю, в чем суть, но я уверен, что смотреть, как умирает твой отец, стоило каждого пенни.
— Т-ты… Ты сделал это… Ты убил его, — выдавливает он слова сквозь стиснутые зубы.
Я качаю головой, пожимая плечами.
— Я не покупал это для него. Это сделал ты, Энрико. Так что, технически, ты убил его. Но, — я изображаю задумчивое выражение лица, постукивая указательным пальцем по губе. — Если подумать, я действительно убил его. Частично. Это была моя идея заранее подмешать наркотик в сигары, потому что все знают, насколько он предпочитает это дорогому алкоголю. — Я встаю и подхожу к нему, в то время как он остается на коленях. — Твой отец получил по заслугам за то, что предал меня. Но я также думаю о способах убить тебя.