Королевство руин
Шрифт:
— Придурок, — бормочет Флора себе под нос, и мне приходится подавить улыбку от неожиданной вспышки ее гнева.
Все остальные заходят внутрь, и я насчитываю восемнадцать других присутствующих фейри плюс себя, подтверждая, насколько мы в меньшинстве.
Предыдущая записка вспыхивает у меня в голове, вызывая улыбку на моем лице, когда я повторяю ее про себя слово в слово.
Адди,
Я так горжусь тобой, и я говорила это еще до того, как ты покинула дом. Несмотря ни на что, ты всегда будешь лучшей старшей
Будь в безопасности, потому что, если мне придется ждать смерти, чтобы увидеть тебя снова, я найду способ вернуть тебя и убью сама.
Я люблю тебя.
Нора Х.
Я позволяю этим словам вновь разжечь угольки решимости, бегущие по моим венам, когда я повторяю самую важную мантру во всем этом.
Я делаю это не только ради себя. Я делаю это ради моей сестры, моего отца, моих людей.
Ради Королевства Фладборн.
ПЯТЬ
АДДИ
О
бщая зона не особо привлекла мое внимание, я лишь отметила расположение выходов. Вместо этого я спешу вверх по лестнице вместе с небольшой толпой, в поисках места, которое в обозримом будущем буду называть своим домом.
Деревянный пол скрипит под моими ботинками, когда я поднимаюсь на второй этаж. Парни поднимаются вперед по оставшейся лестнице, в то время как девушки вокруг меня начинают визжать, увидев свои имена на дверях, которые нам попадаются. Это странная реакция, учитывая обстоятельства, но, похоже, мы не все относимся к этому одинаково серьезно.
Я замечаю, что на двери в этом конце коридора висит табличка, указывающая на общую ванную, поэтому неудивительно, что я нахожу свою комнату в другом конце, и еще меньше удивляюсь, обнаружив дверь Флоры справа от меня.
Как и говорил профессор Фэйрборн, на темной деревянной двери висит небольшая золотая табличка с выгравированной на ней надписью «Адди Рид» и датой моего рождения под именем. Почему на ней должна быть указана дата моего рождения?
— Эй, у тебя день рождения на следующей неделе, — заявляет Флора, указывая на мою дверь. — Нам стоит что-нибудь придумать, — добавляет она, и я хмыкаю в ответ, не подтверждая и не отрицая своих планов на этот день. — Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я, — говорит она, указывая на свою дверь, ее щеки розовеют, и я киваю, берусь за дверную ручку и вхожу в свою новую комнату.
Я мысленно отмечаю, что двери, похоже, не запираются. Нет даже защелки изнутри, а я не смогу заснуть ни на секунду, если не смогу это исправить. Но сначала мне нужно осмотреть свою комнату, а не зацикливаться на этом или на том, что это первый день рождения, который я проведу одна, без сестры и отца.
Дверь закрывается за мной, и я прислоняюсь к ней, со вздохом откидывая голову назад, в то время как в моей голове проносятся воспоминания о всех днях рождениях, которые я помню до этого момента.
Радость, смех, счастье, несмотря на трудные
Только мы трое.
Я, Нора и наш папа.
Моя мама — это совсем другая история. Я вообще мало что о ней помню. А то, что помню, — размытое пятно. Вспышка белокурых локонов, изгиб ее бровей, чувство разочарования, постоянно давящее на меня, даже в столь юном возрасте. Но ее отсутствие больше не преследует меня, как раньше, что само по себе является достижением.
Я знаю свое прошлое, знаю, какую боль она оставила после себя, и я рада, что ничего этого не помню. Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли я ничего не помню или это мое подсознание защищает меня. В любом случае, мне нужно выкинуть это из головы и сосредоточиться на настоящем.
Открываю глаза, раздраженная тем, что не помню, как закрывала их, и оглядываю пространство, которое теперь стало моим. Удивительно большое окно занимает всю стену напротив меня, и на нем задернуты тонкие бежевые занавески. От солнца они не защитят, но я уверена, что смогу что-нибудь придумать.
Ковер совпадает по цвету со шторами, как и простыни, покрывающие односпальную кровать, придвинутую к левой стене. Все, по крайней мере, чисто, но выглядит до нелепого устаревшим: кровать с рамой из дуба, письменный стол и комод, завершающие обстановку комнаты.
Справа от меня небольшой шкаф, обшитый тем же дубом, что и дверь, и я вздыхаю.
Ничего особенного, но сойдет. Это мой дом, пока что.
Подойдя к окну, я упираюсь руками в раму и смотрю вниз, на двор внизу. Легко заметить здания разных истоков, обрамляющие общую дорожку, за исключением здания людей, которое стоит прямо рядом с нашим. Впрочем, это не важно. Пока я могу защитить эти четыре стены, находясь внутри, это все, что имеет значение.
Отсюда «Академии Наследник» кажется огромной. Кто бы ни был ее архитектором, он явно стремился к драматичности, а ее строительство потребовало огромных усилий, это уж точно. Здание возвышается вдали — одновременно внушающее страх и восхищение.
Я смотрю влево от него, прищурившись в надежде увидеть здание, в котором находится моя единственная истинная цель, но его снова не видно. Я делаю мысленную пометку найти место, откуда я смогу увидеть его из кампуса. Ведь ничто так не поможет мне визуализировать и воплотить в жизнь то будущее, которого я заслуживаю, как увидеть его своими глазами.
Обращая внимание обратно на комнату, я позволяю своим плечам опуститься, снимая напряжение внутри себя, затем сбрасываю плащ и снимаю спрятанный рюкзак. Можно было отправить свои вещи из дома и получить их прямо в комнате, но для меня это было совершенно исключено. Точно так же, как и использование моего полного имени.
Это значит, что мне пришлось вместить всю свою жизнь в рюкзак, который теперь лежит на кровати. Я, конечно, использовала немного магии, чтобы он стал более вместительным, но многое пришлось оставить позади. На самом деле все это не имело особого значения.
Кроме одной вещи, которую я больше всего хотела взять, но не могла.
Фотографию.
Когда я выкладываю содержимое рюкзака, реальность становится ощутимее. Сколько бы моих вещей здесь ни было, эта комната никогда не станет по-настоящему моей без фотографии моей семьи. Но это было небезопасно. Всегда было. Но всему этому придет конец, я клянусь.