Королевство Тени и Света
Шрифт:
— Одно из Зеркал, вставленных в стену за книжным магазином, ведёт туда, — он выразительно добавляет: — Только если я применю специфическое заклинание к его поверхности. В противном случае оно ведёт в другое место.
Умный, умный мужчина. Он планирует всё. И мне тоже стоит так делать. И он только что ясно дал понять, что я не могу удрать и схлестнуться с Круусом в одиночку, потому что мне нужно, чтобы он сотворил необходимое заклинание и дал мне доступ. Я оборачиваюсь и смотрю на Лирику. Ну, скорее, на себя. Я не могу вынести вида фейри, и уж особенно той фейри, которая выглядит как я.
— Посади её в бутылку, —
— Я думаю, она может нам помочь, Мак, — снова пытается Кристиан. — Она прекрасно знакома с каждой книгой и артефактом в библиотеке короля Невидимых.
— Я отдала тебе приказ, — он мог бы сказать, что я не его королева. Что формально он Невидимый. Но выдержав мой взгляд несколько долгих секунд, он решает не вставать на этот путь.
— Я хочу помочь, — говорит Лирика с отчаянием в голосе. — Пожалуйста, не запирай меня вновь. Прошу, дай мне шанс.
Мой смех хрупкий и острый как лезвие ножа.
— Я уверена, что ты хочешь помочь. Чтобы у тебя была возможность увести нас в неверном направлении, пока твой отец воплощает план по захвату мира со своим новым двором, — Кристиану я говорю: — Вытащи свою голову из задницы. Она шпион Крууса. Его оружие. Тщательно выкованное и откалиброванное, чтобы плясать под его дудку. И ничего больше. Её ценность для него заключается лишь в том, как он может её использовать. Для Крууса не важен никто, кроме него самого.
Лирика вздрагивает и горько говорит:
— Возможно, по истечению маленькой вечности я и сама начала догадываться.
— Прекрати выглядеть как я! — рычу я на неё. — Смени свои чары, чтобы выглядеть как кто-то другой!
Она несколько секунд смотрит на меня, затем тихо говорит:
— Единственный другой облик, который я могу принять — это твоя подруга Дэни. Я понимаю, что она пропала, и я не уверена, что этот облик был бы для тебя комфортнее.
Ну конечно, она использует тихий и рассудительный тон, а я выгляжу как истеричка. Я чувствую себя как истеричка, и моя голова взорвётся, если я не переведу дух, на мгновение отбросив всех этих людей и проблемы.
— Ох, да ну нахер, она даже не показывает нам свой истинный облик, потому что верна Круусу, и вы хотите позволить ей помочь нам? Вы все рехнулись! — я вскакиваю на ноги, разворачиваюсь и выхожу за дверь, захлопнув её за собой.
***
— Сегодня я впервые привела Рэй увидеться с Шоном.
Я вздрагиваю. Я не хочу чьей-то компании, так что ничего не отвечаю. Оставаясь спиной к Кэт, я продолжаю смотреть через перила на множество подклубов Честера, не видя ничего, кроме наложившегося на танцпол лица моей матери, когда я скажу ей, что Джек Лейн умирает.
— Оглядываясь назад, я понимаю, как глупо это было с моей стороны. Думаю, их встреча в одном месте и заставила Крууса прийти.
Я всё равно ничего не говорю. Если она думает, что её ошибка познакомить Рэй с Шоном столь же ужасна, как то, что сделала я, то она заблуждается. Мир в хаосе, четверо наших близких пропало, и я убила собственного отца.
— Я с самого начала знала, что Рэй может быть дочерью Крууса. Это неважно. Я люблю её больше
— Ты пришла сюда не для того, чтобы вступиться за библиотекаря, — если Кристиан не посадит её в бутылку, она познает холодное железо моего копья.
— Просто подчёркиваю, что пока ты теряешь отца, которого ты имела роскошь любить десятки лет, я только что потеряла дочь, с которой провела всего пять лет. Ты можешь киснуть в ненависти к себе или признать, что многие страдают. Люди во всём мире перенесли ужасающие потери с тех пор, как стены пали. Многие потеряли всю семью. Если бы каждый, с кем случилось нечто ужасное или травмирующее, становился скверным и обладал такой силой, как ты (а я чувствую, что она бушует в тебе подобно тёмному циклону, способному на колоссальные разрушения), то как долго просуществовал бы наш мир?
— О Боже, просто заткнись, Кэт, пожалуйста.
— С огромной силой приходит огромная ответственность.
— Ты думаешь, что я этого не знаю?
— Ты королева фейри.
— Поверь, я в курсе.
— Но ты нечто большее, Мак. Хотя ты не носишь корону и не обладаешь формальным титулом, ты наш лидер. Мы обращаемся к тебе за наставлениями. Мы верим в тебя. Ты вывела нас из ситуаций, казавшихся неразрешимыми, и хоть ты осознаёшь это, хоть нет, но мы следуем за тобой. Ты всегда находишь способ, даже когда кажется, будто его нет.
Внезапно у меня в горле встаёт ком. Я не знала, что она воспринимает меня вот так. Мне кажется, что я большую часть времени просто дурака валяю и ловлю удачу за хвост с помощью моих изумительных друзей. Правда в том, что никакие мои достижения не были бы возможны, если бы я была одна.
— Это общие усилия, Кэт. Не только я одна.
— Моя дочь была украдена Круусом. Он забрал Шона, и я сильно сомневаюсь, что он собирается оставить его в живых. Твой отец умирает. Дэни пропала, и мы понятия не имеем, где она. Вернись в тот конференц-зал. Открой свой разум и прими вероятность того, что Лирика нам помогает. Кристиан говорит, что она прошла все тесты детектора лжи, которые он ей устраивал. Я тоже прощупала её своим даром эмпатии. Её чувства к Круусу — это смесь страха и растущей злости среди остаточного смятения того, кто страдает от Стокгольмского синдрома. Всю её жизнь он был для неё целым миром. Теперь она знает, что существует и другой мир, где все свободны, и ей представилась возможность это увидеть. Как думаешь, что она чувствует к Круусу теперь? Представь, что Дэни была бы заперта в клетке на сотни тысяч лет, имея возможность лишь смотреть телевизор, и наконец она сбежала. Ты бы заперла её обратно?
Я вздрагиваю.
— Я сейчас не могу разбираться с библиотекарем.
— Но ты это сделаешь.
Я вздыхаю.
— Да, Кэт, я это сделаю.
Кэт меняет тему.
— Риодан прав. Нам нужно определить приоритеты и воплощать быстрые, решительные планы. Будь той женщиной, которой мы тебя знаем, которой тебя воспитал отец.
— По больному бьёшь.
— Если тебе так угодно.
Я снова тяжело вздыхаю, роняя лицо в ладони, и тру глаза. Я знаю, что веду себя отвратительно. Но из всех вещей, которые случились со мной, эта глубинно и неприятно личная.