"Короли без короны"
Шрифт:
Придворный молчал, мрачно разглядывая оборванца.
– - Этот человек задолжал вам в августе семьдесят второго, -- добавил Александр, несколько обескураженный малым результатом своих слов.
– - Его зовут...
– - Не надо, шевалье... не стоит называть здесь это лицо. Я все понял, -- почти прошептал господин де Бризамбур. Ален облегченно вздохнул. Слуги вопросительно глядели на господина, все еще не решаясь отпустить пленника.
Придворный слабо махнул рукой, и Александр почувствовал себя свободным. После второго взмаха руки воспитателя принца шевалье
– - И верните моему другу его книгу!
– - вмешался малолетний шевалье де Шервилер.
– - Это я ее ему подарил!
Ошеломленный происходящим, Бризамбур лишь вяло кивнул. Затем собрался с силами. Необходимо было спешно примириться с посланником шевалье де Бретея.
– - Вот ваша книга, капитан. Вы свободны. Надеюсь, вы понимаете, что произошла досадная ошибка, -- осторожно проговорил придворный.
– - Я принял вас за другого. Но, полагаю, справедливость не позволит вам отрицать, что во многом вы сами были в этом повинны. Я понимаю, всему причиной возложенное на вас поручение и спешка, однако постарайтесь впредь... э-э... не путать королевскую резиденцию с Сен-Жерменской ярмаркой.
Дворяне учтиво раскланялись, словно попытка одного прирезать другого была не более чем дурным сном. Александр собирался уходить, когда Бризамбур остановил его:
– - И, кстати, капитан, передайте мое нижайшее почтение господину полковнику и оставьте себе тысячу ливров из тех пяти. Не стоит расстраивать господина полковника рассказом о нашем маленьком недоразумении.
Господа де Бризамбур и де Шервилер наблюдали, как офицер скрылся за поворотом, а потом гнев воспитателя обрушился на воспитанника:
– - Итак, шевалье, из-за вашего легкомыслия, из-за вашей навязчивости я чуть было не оскорбил благородного офицера. Неужели вам не понятно, что если дворянин, уважая ваше происхождение, не смеет вас покинуть, то это не значит, что у него нет неотложных дел?
Мальчик виновато опустил голову, вспоминая, как обидел доблестного офицера. Бризамбур ждал.
– - Я больше не буду, -- наконец-то вымолвил юный шевалье.
– - Слово чести.
– - Ну что ж, шевалье, вас ждет ее величество, -- буркнул воспитатель, размышляя о наказании для мальчишки, которое бы произвело на щенка впечатление, но вместе с тем и не вызвало бы негодования против воспитателя. Кто знает этого принца Релинген, вдруг он вернется в Париж через неделю? Бризамбур вспомнил, с какой скоростью принцы и короли имеют привычку ссориться и мириться, и подумал, что из-за них у простого придворного вполне может снести голову, причем в прямом смысле этого слова. Опала королевы Наваррской и недельное заточение любимцев короля случились слишком недавно, чтобы об этом можно было забыть. Король, королева-мать, супруги Релинген и Бретей -- нет, это было слишком много для одного Бризамбура...
– - И что у вас случилось?
– - раздался хмурый голос капитана де Нанси, в сопровождении четырех солдат вступившего в коридор.
– - Еще один призрак?
Бризамбур бросил на мальчика предостерегающий взгляд и барон усмехнулся.
– -
Ален обиженно вскинул голову и шагнул вперед.
– - Ее величество меня ждет, -- гордо объявил он и пошел прочь, даже не поклонившись капитану королевской стражи.
Александр де Бретей пересекал двор Лувра и с тоской размышлял, где раздобыть обещанные Бризамбуру деньги. "Придется занять", -- со вздохом решил капитан, прикидывая, что за десять лет ему, возможно, удастся покончить с долгом. "А теперь -- в баню! В ближайшую..." Шевалье де Бретей чувствовал, что еще одной встречи в подобном виде он не переживет.
ГЛАВА 5,
В которой шевалье Александра за один день трижды выставили за дверь
Как бы не изменился за минувшие годы Париж, хорошо известная шевалье Александру баня находилась на прежнем месте. Прежними были и царившие в ней порядки, но вот люди сменились полностью. Последнее обстоятельство немало порадовало капитана, поскольку сталкиваться со старыми знакомыми и воскрешать то, что он полагал давно погребенным, Александру не хотелось.
Еще одной радостью шевалье стала возможность после мытья переодеться. Как и в прежние времена в бане процветала торговля старой одеждой, приобрести которую не представило бы труда для Александра даже в том случае, если бы он не получил кошелек господина де Бельевра. Примерив обнову, капитан решил, что имеет вполне приличный вид и может без стыда пройти по улицам Парижа и даже заглянуть в Лувр без того, чтобы его заподозрили в чем-либо дурном. Конечно, кружева и шитье на его новой рубашке основательно расползлись, зато полотно оставалось добротным даже после многочисленных стирок. Бархатные полоски на куртке и штанах слегка вытерлись, но само сукно было таким плотным и крепким, что ему не были страшны никакие испытания. Чулки оказались почти новыми, а перчатки лишь слегка потертыми. Плотный черный плащ был украшен самым простым и дешевым галуном, зато капитан не сомневался, что плащ прекрасно защитит его от непогоды. Шляпа и вовсе показалась Александру выше всяких похвал, и он лишь украсил ее тремя петушиными перьями, которые приобрел у того же банщика.
В общем, за какие-то двенадцать ливров капитан смог приодеться и стал выглядеть так, как и должен выглядеть молодой, небогатый, но бравый военный, который, к тому же, при всей ограниченности средств был не лишен изящества и хорошего вкуса. Если бы не нужда срочно раздобыть четыре тысячи ливров, Александр был бы вполне доволен собой и жизнью. Что бы там ни случилось за минувшие годы в столице, молодой человек не верил, будто они превратили Париж в Аркадию. Возможно, шевалье Александр и мог надеяться на поблажки у ростовщиков, но вызывать из небытия беспутного пажа честный офицер не желал. Равно как и испытывать удачу за игорным столом.