Короли и Звездочеты
Шрифт:
В длинный коридор выходило полторы дюжины дверей, в конце виднелись двери, за которыми колыхались вечерние тени садовых кустарников - там раздавались какие-то жуткие вопли, будто кого-то скорбного головой гоняли по кругу, тыкая ножницами. В противоположном направлении коридор заканчивался лестницей, ведущей наверх. Лотринаэн свернул в одну из больничных палат - ему вдруг показалось, что оттуда тянет магией.
Прищелкивание пальцами, неслышная, упругая волна «Лесного рога», превращающая крепкую стену в песок, и вот очередная преграда разрушена.
– … что и обозначается как феномен социоэкологоизоляции, - завершил фразу некий господин.
– Да-да, молодой человек? Вы тоже хотите послушать лекцию? Присоединяйтесь,
Лот нервно сглотнул, подумав, а не напился ли он часом. Да, конечно, память подсказывала одно - но факты оставались фактами. Посреди больничной палаты - почти такой же, только чуть более…э-э… бесснежной по сравнению с его собственной, стоял высокий, крепкий человек морковно-рыжего цвета.
Рыжими были его лицо, выступающие из-под клетчатой рубахи руки и шея. Не исключено, что и прочие скрытые под одеждой части тела имели такой же ядрено-морковный оттенок. Но гораздо больше привлекали внимание другие элементы внешности мужчины (да уж, телосложение у него было явно неженское). А именно - пышная кудрявая ботва, начинающаяся на макушке, и изящными ветвями ниспадающая на плечи, а также крупные, чисто вымытые, воздушные корешки, располагающиеся преимущественно на лбу человека и кистях его рук.
Наверное, решил Лот, это все-таки корешки, а не бородавки - бородавки обычно не вырастают пяти дюймов длиной, и… ой, удивился полуэльф, понаблюдав, как Морковный Человек утолил жажду, - именно корешки позволяют вот так втянуть в себя несколько унций жидкости, просто опустив в стакан палец.
Как во сне, Лотринаэн прошел в палату, сел, скрестив ноги, на пол.
Морковный Человек заправил ботву за уши и, солидно откашлявшись, продолжил:
– Социальная изоляция - вовсе не такой уж редкий феномен, каким он может показаться на первый, неопытный взгляд. Любое сообщество рано или поздно открывает идею, что возможна произвольная изоляция, отстранение, удаление - в данном контексте мы можем использовать любой из перечисленных терминов, - тех лю… э-э… особей, - исправился Морковка, присмотревшись к своим слушателям, - которые не удовлетворяют среднестатистическим критериям. Вслушайтесь в это слово - «со-общество». Наш глубокоуважаемый Евгений Аристархович называет цивилизацию, ориентированную на выживание за счет взаимодействия и взаимодополнения возможностей особей, ее составляющих, «Путем Королевства», но я бы сказал, что наш дорогой доктор слишком часто смотрит фантастические блокбастеры. Сообщество - это прежде всего обобщение, обобщение как логический прием экстраполяции частного в сверхцелую единицу более высокого порядка. И одновременно сообщество - то прокрустово ложе, которое заставляет отказаться от собственной индивидуальности в угоду существованию большинства.
В любом обществе, на любой исторической ступени его развития, при любом государственном и политическом строе, найдутся люди, по каким-либо причинам не помещающиеся в рамки обычного и общепринятого. Они могут быть меньшего или большего роста, иметь дефекты внешности, или даже вообще, - Морковка снова запустил палец, увенчанный воздушными корешками, в стакан с бесцветной жидкостью. При этом он вздохнул так печально, что Лот усомнился - вода ли там?
– Быть растениями глубоко в душе. Евгений Аристархович обзывает подобных уникумов «Звездочетами», подчеркивая при этом, что обладание редким Даром, иносказательно выражаясь - понимание смысла абстрактных, «звездоподобных» истин, позволяет в одиночку достичь порой даже более высоких результатов, чем способно полудикое сообщество, постоянно грызущееся между собой за право принимать решения.
Кто прав - Короли, отказавшиеся от себя, играющие по правилам большинства, и бесцеремонно подавляющие волю всех тех, кого считают на себя непохожими, или Звездочеты, использующие свой Дар в целях, ведомым исключительно им самим?
– Морковка рассеянно дернул себя за корешки, свисающие над ярко-рыжими бровями.
– Нам, в принципе, этот вопрос не столь уж важен. Важно то, что изоляция идет на пользу и тем,
На слове «размножение» еще один слушатель Морковного Человека, - тот, кого Лот не заметил, придавленный необычной внешностью философствующего лектора, - заскулил и принялся громко чесаться.
Лотринаэн осторожно повернул голову.
У стены сидел тролль. Очень крупный, почти семи локтей в высоту, явно страдающий ожирением, с темно-зеленой пятнистой кожей, выпирающими из-под нижней губы клыками, он был одет в человеческую одежду - такие же, как у всех пациентов клиники, только гораздо большего размера мятые штаны и куртку. Правда, в этой одежде когтистые верхние лапы помещались с трудом - рукава заканчивались чуть ниже локтя. А нижние лапы, наоборот, оказались короче одежки - штанины завернули, и из-под них торчали мощные ступни с чистыми (о боги! Чистыми!) когтями и отмытыми пяточками нежного ярко-розового цвета.
Увидев, что на него смотрят, тролль заухмылялся, стукнул кулаком себя в грудь и сообщил, что его зовут «Чуч, пациент из девятой».
О, боги, - прошептал Лотринаэн.
Человек-Морковка тем временем продолжал философствовать на тему, почему социальная изоляция - феномен общепринятый и для человечества естественный, а экологическая изоляция - наоборот, мега-вселенское свинство.
– Недопустимо!
– кричал Морковка, еще раз, теперь уже привычным образом, подкрепившись бесцветной жидкостью из стакана.
– Недопустимо и неправильно, что одно племя живет в пойме реки, где почвы плодородят круглый год, а другое - на Крайнем Севере и жрет тюлений жир, чтоб возместить недостаток витаминов! Двадцатый век сказал «НЕТ!» экологическому нарциссизму, он сказал «Янки гоу хоум!», и еще много чего сказал, чтоб все поняли, как подло и низко жевать бутерброды с икрой, когда в Бразилии страдают обезьяны из-за бананового перепроизводства… Вы спросите меня, а говорил ли наш обожаемый Евгений Аристархович что-нибудь по поводу экологической изоляции - и мы скажем: нет. Потому, что ни фига он не понимает в необходимости изучения экологических ограничений - с целью построить когда-нибудь фермы для акул в глубинах марсианских озер… И вообще, Евгений Аристархович - такая сволочь!… обещал меня расколдовать, а не фига у него не получилось… А я, между прочим, боюсь питаться нитратными удобрениями - вдруг растолстею? Выпьем?
– вдруг сменил тему лекции Человек-Морковка.
Тролль Чуч достал откуда-то огромную металлическую кружку и радостно протянул собеседнику. Лот, отговорившись необходимостью принести собственный бокал, выскользнул за дверь и поспешил, пока безумцы не одумались, починить разрушенную стену с помощью материализованной сырой глины.
Какой неожиданный взгляд на проблему Избранности, - неохотно признал Лотринаэн.
– Поневоле задумаешься, кем этот кто-то избран и ради чего. А потом, чего доброго, придешь к выводу, что избран хитрым господином Лукиным - чьи способности и таланты едва-едва превосходят умения ученика второго года обучения, - ради того, чтобы изображать дрессированную мартышку. Чтоб прыгать по его приказам, развлекая толпу и помогая дурить головы наивным юнцам, таким, как Сашка Глюнов… О боги…
Лот почувствовал, как снова щемит сердце. Не реальной, физической болью, вызванной какими-нибудь ущемлениями коронарных сосудов или желудочковой дистонией. На этот раз у Лота болело что-то бестелесное, тот орган - а может, и часть астральной проекции, - который первым понял: оставить сложившуюся ситуацию без изменений, уйти и навсегда стереть из памяти это место, затерянное в серой полынной степи, у полуэльфа не получится.
О, боги, - прошептал Лотринаэн, остановившись посреди темного пустого коридора со множеством запертых дверей.
– я должен остаться.