Короли старшей школы
Шрифт:
Они сделали то, о чем их просили, и после этого им было больно.
Больше так не будет.
С нами или против нас, точка.
Наш город.
Наш народ.
Девушка Кэптена?
Моя спина скользит по стене, задница ударяется об пол.
Черт.
Глава 33
Рэйвен
У меня из груди вырывается стон, поднимаю руку к волосам, но что-то ее удерживает. Я несколько раз моргаю, пытаясь
Обнаруживаю, что лежу на гребаной больничной койке с трубками в руках.
Я сжимаю челюсти и бью головой о подушку, скрипя зубами, это вызывает легкую боль в плечах.
Я закрываю глаза, прокручивая в голове последнее, что помню, – горничную, девушку, аварию. Лео и Виенна.
Мэддок.
Ахая, подскакиваю на кровати.
Мои глаза обшаривают каждый сантиметр комнаты, но здесь только Виктория, спит на маленьком диванчике в углу.
Мэддок.
Может быть, я придумала его голос, его руки.
Кусаю щеку, качая головой.
Злая и растерянная, чувствуя себя слабой и одинокой неудачницей, я срываю пластырь с кожи и вытаскиваю иглу от дурацкой капельницы, отталкивая все это подальше. Сгибаю локоть, чтобы остановить кровотечение, и сбрасываю с себя одеяло. С моим телом все в порядке. Да, синяки, но это уже такое обычное дело, что их можно уже вытатуировывать.
Я выключаю монитор рядом с собой и снимаю манжету для измерения артериального давления, убираю маленькие наклейки с груди и отрываю одну такую же от повязки вокруг ребер.
Я свешиваю ноги с кровати, давая себе секунду, чтобы перевести дух, а затем медленно встаю.
Как только убеждаюсь, что мои ноги меня держат, я делаю четыре шага к кровати Кэпа.
Его глаза открываются, когда я тяну за его одеяло. Он смотрит на меня, беспокойство сменяется печалью, затуманивающей их цвет. Кэп поднимает руки, чтобы я могла забраться к нему и укрыться одеялом.
– Ты в порядке? – шепчет он.
– Перестань спрашивать меня об этом, Кэп. Я всегда в порядке, – хриплю я. – Это не ново для меня, постоянные траблы. Это то, чем всегда была моя жизнь, одна проблема за другой. Сейчас чуть иначе, но ничего нового.
– Это дерьмовый способ жить, Рэйвен.
Я киваю:
– Да, но я жива, верно? – Моя грудь сжимается. – Кэптен, так много людей пострадало из-за меня. Все, что мне нужно было сделать, – это родиться, продолжать дышать, и это разрушило жизни стольких людей.
– Ты была важна, ты стоила риска, даже если они тебя не знали.
– И это какое-то дерьмо, нет? – Я тереблю одеяло, укрывающее нас. – Брейшо требуют лояльности, завоевывают доверие и уважение, но я была испорченным ребенком, идиоткой и бегала по улицам, получая кайф, подвергая себя опасности, в то время как эти люди, которые многого требуют от других, так много отдали за девушку, которая не знала об их существовании. Девушку, которой было бы, черт возьми,
– Ты была Брейшо.
Я качаю головой, зажмурив глаза:
– Рэйвен… интересное имя, не так ли? Не хватает всего двух букв…
Кэп напрягается рядом со мной, его пальцы находят мой подбородок. Мы встречаемся взглядами.
– Рэйвен? – спрашивает он, сощурившись.
– Моя мать сказала мне это перед смертью. Не хватает двух букв[1], – я сглатываю. – Как я могла быть такой слепой? Как мы могли не сложить все?
– Рэйвен…
– Грейвен. – Мои ноздри раздуваются, когда я пытаюсь сохранить контроль, которым вообще не обладаю. – Она назвала меня в их честь. Она ненавидела меня, Кэп.
– Нет…
Я поднимаю руку, слегка улыбаясь:
– Не надо. Не говори о том, чего не знаешь. Она, видит Бог, если он существует, ненавидела. С чего ей было сбегать от них, а потом называть меня в их честь?
Он пристально смотрит на меня, не совсем понимая.
– Она бы не стала, Кэп. Не может, черта с два, такого быть, чтобы она просто сбежала.
– Мы это выясним, – обещает он. – Но нам сначала нужно свалить отсюда. Они скоро отпустят меня, максимум через пару дней.
– Ты все еще на капельнице.
– Это мера предосторожности, просто жидкость, на случай, если им понадобится ввести какие-нибудь антибиотики или что-то в этом роде.
– Значит, тебе лучше?
– Я в порядке. Болит, конечно, еще есть немного слабость, но все хорошо, – твердо говорит он. – Рэйвен, мне нужно, чтобы ты держалась подальше от неприятностей, оставайся здесь, по крайней мере сейчас. Позволь мне помочь тебе со всем этим.
– Мне тоже.
Я вздрагиваю, когда его голос врезается в меня, словно гребаный кирпич в грудь.
Мы встречаемся глазами, и я не могу сдержаться. Губы начинают дрожать, и я не чувствую, как мои ногти впиваются мне в ногу, пока Кэптен не убирает их от нее.
Я провожу языком по зубам, желая в этот момент исчезнуть.
Мэддок входит, пытаясь выглядеть равнодушным, но у него это не получается.
Его лицо меняется, на нем читаются мука и сожаление.
Слезы дрожат в уголках моих глаз, когда он смотрит на нас под одним одеялом.
Раньше это не было бы проблемой. Он бы даже не моргнул, он был бы признателен, если бы кто-то из его людей утешил меня, и наоборот.
Но раньше я не была замужем за мужчиной, который смотрел на меня снизу вверх, когда поддерживал… и не бросила того, кто смотрел мне в глаза, когда это делал.
Клянусь, уголки его глаз становятся красными, блестящими.
Он чертовски сильно хочет отвести взгляд, но не может.
Он пристально смотрит и пытается убедить себя в том, что видит девушку, влюбленную в своего нового мужа, которого она чуть не потеряла.
Ну же, здоровяк… Как будто я могла так быстро заменить тебя.