Короли старшей школы

Брэнди Меган

– Решил, что мы начнем с малого, но у меня есть еще кое-что на случай, если вам захочется более шумной ночи. – Он переводит взгляд со своей машины на две другие, которые только что подъехали сзади.

– Тут хорошо, – Ройс кивает, оглядываясь вокруг.

Мак достает из заднего кармана свежую бутылку виски и протягивает ее мне:

– Это все тебе, дружище.

Я, не колеблясь, открываю ее и выпиваю сразу четверть.

Мак сжимает мое плечо, прежде чем направиться к группе с сумками в руках.

– Пиво в холодильнике,

закуски на столе. Держись подальше от комнат, если только Брей не пригласит тебя в одну из них.

В доме зазвучала музыка, я поворачиваюсь и вижу Ройса, уставившегося в телефон.

Он сухо усмехается и кричит:

– Система, возможно, и отключена, но они не снесли стены, динамики все еще встроены.

Кивнув, я делаю еще один глоток, отступая в сторону, когда подъезжают машины.

Хлоя останавливается передо мной, оглядывая меня с головы до ног.

– Выглядишь не очень, Брейшо.

– Красотка, Карпо.

Ее губы дергаются, и она качает головой.

– Черт возьми, – дразнит она. – Ты действительно в плохой форме, если делаешь мне комплименты. Полегче с виски, а?

Свирепо взглянув, я допиваю виски и отбрасываю бутылку в сторону, не глядя.

– Какое виски?

Она хмурится.

– Как тебе будет угодно, но, судя по всему, – она бросает взгляд на Ройса, который делает два глотка чего-то темного, шлифуя их свежим «Пасифико», – сегодня вечером некому будет поднять твою задницу с пола.

Я отталкиваюсь от стены, оставляя ее стоять там, и иду к Ройсу на кухню.

Через несколько минут чувствую себя хорошо, слушая новости о школе, которые рассказывает Мак.

Смеюсь над чем-то, раскачиваюсь в такт музыке.

Некоторое время спустя Ройс, спотыкаясь, входит в гостиную и начинает танцевать с парой девушек, оставляя место рядом со мной открытым для всех желающих.

И темноволосое пятно не теряется.

Она тонкая, я отдаю ей должное, когда она придвигается ближе, но в ту секунду, когда ее рука касается моей, ее хватает другая.

Ее разворачивают, и она с глухим стуком ударяется о стену, привлекая внимание нескольких человек в комнате.

Мак переводит взгляд с меня на девушку, но я только отвожу глаза.

– Убирайся на хрен отсюда, пока я не выбросила тебя в это окно.

– Кто ты, черт возьми, такая?

– Привратник, сука.

Виктория.

Я закатываю глаза, поднимаюсь на ноги, но спотыкаюсь о них и падаю на стену.

С легким рычанием она проскальзывает у меня под мышками, огрызаясь на кого-то:

– Может, поможешь, а?

В следующее мгновение я понимаю, что Мак у меня под другой рукой.

Мое тело движется, но я не чувствую своих ног, и все передо мной расплывается.

Только если я чертовски сильно моргну, я смогу что-нибудь увидеть.

Я падаю, но потом меня снова толкают, и мы продолжаем двигаться вперед.

Затем песня меняется, мой позвоночник выпрямляется, ноги

прочно упираются в уродливый ковер.

Звучит та дурацкая песня, которую она слушала в коридоре в тот день, и я резко оборачиваюсь, потянувшись к телефону. Я хватаюсь за него прямо в тот момент, когда начинается припев, и начинаю громко кричать о том, что не хочу жить ради пустоты, но это именно то, чем сейчас является для меня эта жизнь.

Пустота.

Какой цели я могу служить без нее? Кто я без нее?

Никто.

На меня накатывает волна пьяной силы, я отрываю динамик от стены, по комнате разносится громкий визг, потом я разворачиваюсь и швыряю динамик в телевизор, оставив зияющую дыру в центре, и срываю телевизор с креплений.

Люди ахают и вылетают за дверь, но мне плевать.

Я хватаю пустые пивные бутылки, стоящие вдоль камина, и швыряю их в стены, наслаждаясь грохотом. Каким-то образом мне удается поднять кофейный столик, который был придвинут к боковой стене, и ударить им по гребаному детскому чайному сервизу, готовому и накрытому на троих.

Он и она. Моя.

Она моя.

Я не знаю, как я туда добираюсь, но следующее, что я помню, – я стою на коленях в траве перед домом, и у меня не осталось ни грамма сил. Крик эхом отдается в деревьях вокруг – мой голос.

Я лежу, глядя на звезды, но они быстро превращаются в размытое пятно, а потом все вокруг чернеет.

* * *

Чертовы птицы.

У меня закружилась голова от их пронзительного щебета, и мои глаза начали открываться. Я моргаю несколько раз и замираю, когда поворачиваю голову и нахожу Рэйвен, спящую прямо на траве рядом со мной.

Грудь мгновенно начинает болеть, сердце колотиться в сто раз сильнее, чем стучит в голове.

Я хочу повернуться на бок, чтобы получше разглядеть ее, протянуть руку, чтобы проверить, не подействовало ли на меня что-то сильнее, чем алкоголь, но я не осмеливаюсь пошевелиться и разбудить ее. Если она проснется, она может уйти.

Она была права, чертовски права. Любовь сделала меня слабым, но только для нее.

Я не хочу позволять ему удерживать тебя, детка.

Мои глаза устремляются к ней прямо в тот момент, когда слеза скатывается по горбинке ее носа.

Она втягивает губы, и вот оно.

– Почему ты здесь? – Я хриплю.

– Ты позвал меня, – шепчет она в ответ.

Я хмурюсь, и наконец она открывает глаза, встречаясь со мной взглядом.

Они налиты кровью от недосыпа, кроткие и неподвижные – совсем не птичьи.

– Я просил тебя прийти ко мне?

Она кивает.

– И ты это сделала?

– Всегда сделаю.

– Что, если я попрошу тебя оставить его? – Я изучаю ее. – Ты бы сделала?