Короли в изгнании
Шрифт:
«Ой, какие интересные ортодоксы [57] здесь водятся, – сказал себе Виктор, рассматривая незнакомца. – Очень интересные. Профессионал?»
Между тем мужчина встал и протянул к ним пустые руки.
– Вы можете не беспокоиться, господа, – сказал он. – Я не вооружен, и я вам не враг. Рав [58] Шулем послал меня встретить вас и проводить к нему. Идемте.
Мужчина приглашающе, но не резко взмахнул рукой, указывая куда-то за кучу камней справа.
57
Ортодокс –
58
Рав – раввин, также уважительное обращение к старшему по возрасту или просто уважаемому человеку (рав, реб).
– Вы понимаете иврит? – спросил он озабоченно, видя, что они не трогаются с места. – Мне показалось, что ты сказал «Ерушалаим». Это по-нашему, и я…
Он посмотрел на них, подумал и добавил по-русски, ну почти по-русски:
– Я мало… знать говорить русски…
– Не надо мучиться, – остановил его Макс. – Мы тебя поняли. Я не понял другое. Откуда ты узнал, что мы придем?
– Я не знал, – объяснил мужчина. – Это рав Шулем знал, он меня и послал.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Виктор на Ахан-Гал-ши.
– Нет, – коротко ответил Макс. – Но, похоже, парень ждал именно нас. Пойдем, хуже не будет.
– Ну да, – согласился Виктор. – На засаду не похоже, хотя… Ладно, пойдем посмотрим, что здесь и как.
– Веди нас, добрый человек, – сказал Макс на иврите, обращаясь уже к мужчине. – Как тебя звать?
– Гиди, [59] – коротко представился мужчина и, повернувшись, пошел вперед, огибая давешнюю кучу камней.
Пожав плечами, Виктор пошел следом, а за его спиной хруст камней отмечал тяжелую поступь Макса. Услышав этот вполне естественный на горном склоне шум, Виктор усмехнулся в душе, в очередной раз отметив, что профессионал все делает хорошо или не делает вовсе. Макс мог ходить бесшумно и по более проблематичным поверхностям, но зачем об этом знать посторонним?
59
Гиди – сокращенное от Гидеон.
Буквально в нескольких метрах за каменной осыпью обнаружилась узенькая тропинка, которая минут через десять неторопливой ходьбы вывела их к нормальной дороге с асфальтовым покрытием. Дорога была пустынна, но недалеко от них на обочине был припаркован автомобиль. Не мешкая, Гиди направился прямо к машине, доставая на ходу из брючного кармана ключи с брелком дистанционного управления.
– Что за машина? – спросил Макс, с интересом рассматривая незнакомую модель.
– Эта? – переспросил Гиди, уже отключивший сигнализацию.
– А что, тут есть другая? – усмехнулся Виктор, поражаясь тому, насколько естественным получился у него вопрос. На иврите он не говорил много лет, да и вообще никогда не говорил много, больше читал.
– Нет, – улыбнулся Гиди, который, как показалось Виктору, совершенно не обиделся. – Это «ламборджини».
– «Ламборджини», – повторил за ним Макс. – В жизни не встречал такого «ламборджини»! Это какого года модель?
– Девяносто восьмого, – лаконично ответил Гиди, усаживаясь за руль. – Садитесь, господа, нас ждут!
– А сейчас какой год? – спросил Виктор, уже предчувствуя неладное.
– По-вашему, две тысячи восьмой, – ответил Гиди, трогая с места.
«А должен быть десятый, – с тоской резюмировал Виктор. – Десятый, вот в чем штука!»
Двадцать минут езды по предрассветному городу в набирающем силу свете утра и истаявшем свете не отключенных еще уличных фонарей многое рассказали Виктору о городе, в который он попал. И рассказ этот очень дурно сказался на его настроении.
Он посмотрел на Макса и получил в ответ вполне однозначный по смыслу взгляд. Макс, который должен был знать Иерусалим несколько лучше Виктора, увидел то же самое.
«Плохо дело, – решил Виктор. – Ой, как…»
Он не додумал свою мысль, потому что дела, по-видимому, обстояли еще хуже. Смутное ощущение тревоги, мгновенно возникшее у него, могло, конечно, оказаться откликом на поведение их водителя. Гиди вполне ощутимо напрягся, можно сказать, насторожился, хотя и постарался скрыть это от своих пассажиров. Но у Виктора появилась одновременно ни на чем, казалось бы, не основанная уверенность, что он почувствовал опасность сам по себе, вне зависимости от того, что там увидел или почувствовал их Вергилий. Он обернулся, чувствуя, как увеличивает скорость Гиди, и увидел догоняющий их автомобиль.
– Это за нами? – спросил Макс, также обернувшийся на зад.
– Возможно, – коротко ответил Гиди.
«Ламборджини» свернул, затем еще раз и еще. Но преследователь не отставал. Напротив, когда они пролетали по широкому проспекту, из боковой улицы выскочил еще один автомобиль – джип темной окраски – и пристроился вплотную за ними. Проспект свернул вправо, и их «ламборджини» птицей вылетел на почти пустой в это-время суток широкий и длинный мост. Мост был четырехполосный, но противоположные направления были отделены одно от другого только разделительной полосой. И навстречу им – они успели проскочить едва ли треть моста – уже неслась, пересекая сплошную линию, другая машина. И еще одна.
«Неплохо организовано, – прикинул Виктор. – И исполнено тоже».
Машины неизвестного противника уже разворачивались, тормозя и иди юзом. Они перекрывали мост впереди, и к ним явно спешило подкрепление. А сзади накатывали джип и еще две машины.
«Коробочка!»
– Моше Рабейну, [60] семнадцать, – быстро сказал Гиди, тормозя. – Реб [61] Шулем!
Он сделал движение, собираясь выскочить из машины. В правой руке у него был зажат длинноствольный пистолет.
60
Моше Рабейну – учитель наш Моше (Моисей) (ивр.).
61
Реб – уважительное обращение к старшему по возрасту (от слова раввин, Рав – наставник) (идиш).
– Стрелять будут? – остановил его вопросом Макс.
– Захват, – коротко, но исчерпывающе ответил Гиди.
– Тогда не горячись! – положил ему на плечо руку Вик тор. – Выходим и стоим, как зайчики.
Вряд ли Гиди понял его идиому, коряво переведенную на иврит, но мысль ухватил, и бросив на Виктора быстрый взгляд, уступил.
– Как скажете. – Пистолет исчез из его руки так же незаметно – ну почти незаметно, как прежде появился.
Он распахнул дверцу и медленно, не совершая резких движений, вышел на дорогу.