Коромысло Дьявола
Шрифт:
— Давай помогу.
— В вену-то попадешь?
— Не учи ученого.
Спустя какую-то минуту Вероника полностью оправилась и, затаив дыхание, цепко впилась взглядом в монитор, сверху донизу густо испещренный японскими иероглифами.
«Мадре миа! Она, оказывается, в хирагане рубит».
Меньше тридцати секунд ей понадобилось, чтобы по диагонали просканировать 22 дюйма экранного пространства. Затем она облегченно вздохнула, по-девчоночьи хихикнула и гордо заявила:
— Ей-ей! Хвали душе моя Господа! Можем и могём, когда захотим. Успех следует
Разливая армянский «Двин» по серебряным стопкам, Вероника чувствительно пихнула Филиппа в бок:
— Приободрись, дрысь-дрысь, поторопись, пись-пись…
Фи! гляньте-ка, дарование получил в презент и даже спасибо не сказал, невежа и грубиян!
— Я за тебя боялся… до сих пор поджилки трясутся.
— Не боись! Это мне надо было опасаться, чтоб ты меня досуха не употребил. Как-то не хочется в моем возрасте заново учить иностранные языки.
— Ника, а мне?
— А у тебя нос в говне. Учиться тебе и учиться, мил человек.
— Как же твое дарение языки распознавать? Вон вижу иероглифы, наверное, литературная хирагана, но ни хренашеньки не врубаюсь в этот японский…
— Ой, держите меня, в кому падаю. Ты чего-нибудь о лингвистических дарах читал не в твоем дебильном «Компендиуме», а, например, в «Основах ритуальной теургии»?
— Как-то не пришлось.
— Оно и видно. Чтоб ты знал: дарованное тебе развивать надобно, оболтус. Долго и нудно. Буквы, символы, иероглифы в начале начал выучить, в порядок слов въехать…
Ну-тка переключись в режим инквизитора и смотри сюда!
Вероника вывела на экран текст на французском и дала Филиппу несколько секунд на ознакомление с ним.
Филипп моментально узнал этимологически знакомые латинские корни и с пятого на десятое понял о чем идет речь — что-то о психотропных препаратах. Многие слова казались смутно знакомыми, и требовалось мысленное усилие, чтобы их вспомнить.
— Таперича усек, неофит?
— Ага, вот оно что! Вся иноязычная лексика, выходит, у меня в пассиве сидит. Грамматика-то в европейских языках в общем-то одна и та же…
— То-то и оно. Учи, кстати, азиатские иероглифы, коль хочешь по-японски и по-китайски читать.
Не то получится как с одиннадцатью первозванными апостолами-остолопами. Преподано им было от Духа Святого дарование огулом языки распознавать. Предполагалось, не знаю, или Господь так расположил, дабы они самостоятельно чтение и письмо освоили.
Но те невежественные обалдуи так и не удосужились греческому алфавиту и латинице толком обучиться. Говорить-то они по-латыни говорили и понимали. По-гречески болтали много. Между тем ни читать творчески, ни писать, сочинять даже на родном арамейском не умели. В простоте быдлячей и лошиной решили, будто бы раввинская грамотность и соферимская книжность им без надобности, коль скоро они со дня на день до конца жизни пролетарского хилиазма дожидались, охломоны изустно благовествующие…
По-людски настоятельно рекомендую на всеобщем греческом койне «Деяния апостолов» Марка Эпигона и пять истинных апостольских посланий Павла Тарсянина
Сечешь евангельскую фишку, братец Филька?
— Типа того…
— За это и выпьем. Разливай!..
Не жди, будто кто-то за тебя по-евангелически думать и учиться станет, милок. Наши дарования в вышних ой как далеки от абсолютного познания Господня. В ученье — свет и тьма тьмущая вакантно непознанного.
Абсолютные разливанные чудеса доступны лишь триединому Богу, брат-рыцарь. И то не разбери-поймешь, по какой апофатической сверхразумной системе Он, Она, Оно действуют с большой буквы…
Ну, мыслится, нам пора по третьей. Во имя Отца, Сына и Святой Души Безгрешной эх вздрогнули!..
ГЛАВА XII У КОГО-ТО КАНИКУЛЫ, ВАКАЦИИ
В замыслах, в ожидании обретения обещанных даров, — вот-вот можно будет с налету и разлету распознавать мыслимые и немыслимые человеческие языки, — Филипп Ирнеев многое чего этакое предвкушал. Без всякого предзнания, рассудочно, логично, резонно, предположительно…
«Ага, разлетелся! В сверхрациональной житухе рационального захотел, олух царя небесного…»
Вот оно и вышло довольно банально с надеждой на Бога, то бишь на авось не без оплошки.
Вероника застала его врасплох с передачей дара. Он-то рассчитывал за два-три дня наперед морально и умственно приготовиться. Почитать чего следует из учебных материалов. Хотел отчетливо отследить момент транспозиции харизмы, говоря языком «Основ ритуальной теургии»…
Кабы вторично не получилось: не понять, как оно произошло, когда он непроизвольно, нежданно обрел дарования инквизитора и экзорциста от рыцаря-зелота Анатоля, неизвестно зачем в ретрибутивности закрутившего самоубийственный ритуал.
С Никой было похоже, но не совсем. Немного теургической эйфории в дежавю от передачи филологического дара рыцарь-неофит Филипп от арматора Вероники ухватил. Хотя себя напрочь не помнил. Он до дрожи в коленках испугался за нее, на пять секунд ушедшую в клиническую смерть.
Будь то в миру или же в харизматической ипостаси, какую-либо разницу в экстремальных ощущениях Филипп не воспринимал. «Ничуть не бывало!» Коль скоро надо спасать кого-нибудь или самому спасаться, здесь уж не до посторонних мыслей и наблюдений, пока ты в боевом режиме экстренных действий.
Можно, конечно, восстановить в памяти эйдетический видеоряд всего действительно произошедшего вчера в арматорской лаборатории. Все же Филиппу этого не очень хотелось. Из боевого режима не так-то просто с кондачка выходить. Потому он оплошал с распознаванием французского текста и совсем постыдно опростоволосился с японской хираганой. «Простофилька недоношенный!» Ведь добрая половина тех иероглифов, как помнится, ему отчетливо знакома.
Опять избитые поговорки и банальные цитаты в голову лезут насчет профессионализма и компетентности:
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
